Девадаси. Верность любви
Шрифт:
— И все-таки ты считаешь, что должен отвести меня обратно в храм?
Он вздохнул и ответил:
— Это мой долг.
Глава VIII
Дочь
Тара и Камал приехали в Бишнупур рано утром, едва заря одела храм Шивы в нежно-розовые одежды. Темно-зеленые деревья аллеи, по которой они шли, были похожи на суровых стражников его красоты.
Тара всегда удивлялась тому, что храм, бесконечно преображаясь, не утрачивает величия
Молодая женщина перевела взгляд на мужа. По мере приближения к храму он шел все медленнее, будто чего-то боялся, в то время как в его взоре полыхал странный огонь. Она понимала: Камалу предстояло вернуться в детство и юность, но не так, как возвращаешься туда в воспоминаниях, с чувством возвышенной радости и легкой грусти. Путешествие в былое могло причинить ему боль.
Судьба подарила ее мужу другую жизнь, в которой он был по-своему счастлив, и все же Тара боялась, что он может почувствовать боль утраты, оттого что оставил в прошлом истину своего сердца.
Когда они собирались в поездку, она спросила:
— Ты бы хотел остаться в храме?
Камал удивился.
— Остаться? Зачем?
— Чтобы танцевать… как прежде.
— Это так же невозможно, как вернуть свою юность, — ответил Камал и прибавил: — Я рад, что все сложилось именно так, а не иначе, Тара. Мы ничего не утратили, напротив, многое обрели: другой мир, свободу, друг друга. И прежнее тоже осталось с нами: мы вновь служим Натарадже. И людям.
Тогда она успокоилась, но сейчас не удержалась и спросила:
— Ты не жалеешь?
Камал медленно повернулся и рассеянно посмотрел на жену, как будто только что вспомнил о том, что она идет рядом с ним.
— Нет. Вечны только боги — в человеческой жизни все по-другому. Мы меняемся, умираем и снова рождаемся, приходим и уходим. Выбираем другую судьбу. И в этом заключается наше счастье.
— Ты никогда не спрашивал, почему тогда, шесть лет назад, я увезла тебя в Калькутту, почему не обратилась за помощью в храм? — медленно произнесла Тара.
— Я догадался, — ответил Камал и улыбнулся, хотя в его глазах не было улыбки. — И я не в обиде. Жизнь храма — это ритуалы и… праздники. Не стоит огорчать бога зрелищем кровавых человеческих трагедий.
Они подошли к двум каменным стражникам, и Тара посмотрела на них как на старых и близких друзей.
Мужчина и женщина поприветствовали давних знакомых и вошли в ворота храма, туда, где прошли их детство и юность.
— Когда я думаю о том, что сейчас увижу Амриту, у меня замирает сердце! — промолвила Тара. — Все-таки я очень виновата перед ней!
— Ты позовешь ее с собой? — спросил Камал, глядя на жену проницательным взглядом.
— Да. Зачем ей оставаться в храме! Неужели она хочет, чтобы
— А ты подумала о том, где и с кем она будет жить?
— Амрита с дочерью могут поселиться у нас. Места хватит.
— Амрита не будет жить у нас, — сказал Камал.
— Почему?
Он усмехнулся.
— Потому что ты, звезда, замучаешь меня подозрениями и упреками!
Тара покраснела.
— Нет. Обещаю. Я думала, что Амрита могла бы выступать вместе с нами.
Камал пожал плечами.
— Я, честно говоря, тоже этого хочу, но не смею предложить. Я знаю, что наши демоны всегда возвращаются к нам! Твой — это безудержная ревность. И все потому, что ты до сих пор не поняла, что для меня твоя любовь больше всех благ этого мира, моего таланта и благословения Шивы!
— Клянусь, мой демон никогда не вернется! — воскликнула Тара и облегченно рассмеялась.
Они подошли к площадке, где девочки занимались танцами под руководством все той же Илы. Подрастало новое поколение танцовщиц, будущих девадаси.
Увидев старых знакомых, Ила остановила занятия и подошла к Таре и Камалу.
— Глазам своим не верю! Вы ли это?
Тара обняла наставницу и сразу спросила:
— Где Амрита?
Ответ оглушил, как падение камня.
— Ее… нет. Она исчезла. Я слышала, будто Амриту похитили.
Тара изменилась в лице.
— Давно?
— Еще до начала дождей. Поговори с Хемнолини. Она знает больше меня.
— А дочь Амриты?
— Девочка здесь, — сказала Ила и позвала: — Амина!
От толпы маленьких танцовщиц отделилась девочка лет шести и подошла к наставнице. Глядя на дочь Амриты, Тара вспомнила свое детство, первые радости и первые слезы.
Камал, который тоже смотрел на девочку, заметил, что Амина выглядела вовсе не такой жизнерадостной и веселой, как их дочь.
— Здравствуй, Амина. Я подруга твоей мамы и тоже танцовщица, — сказала Тара.
В глазах ребенка загорелась надежда — и погасла, когда Ила велела ей идти к остальным, чтобы продолжать занятия.
— Мы поговорим с Хемнолини, а потом вернемся, — пообещала Тара.
Когда они с Камалом отошли от площадки, молодая женщина озабоченно промолвила:
— Девочка выглядит грустной. — И быстро прибавила: — Я не хочу оставлять ее здесь.
Камал сжал руку Тары.
— Я знал, что ты это скажешь. Думаю, нам не позволят ее забрать.
Молодая женщина упрямо сжала губы.
— Посмотрим.
Хемнолини встретила их со слезами на глазах.
— Тара! Камал! Дети мои! Где же вы были?! Иногда мне казалось, что с тех пор, как вы исчезли, храм опустел! Будто погасли два больших ярких огня!