Девочка Эмина
Шрифт:
Фейерверк эмоций. Чувств. Грехопадения.
Слышу стон. Не сразу понимаю – мой…
Я толкаюсь в неведомую тьму – тому, кому я принадлежу. Кому тело принадлежит.
– Эмин!
Я глухо вскрикиваю. Он кусает мою шею. Клеймит. Руками гладит израненное тело. Которое сам изувечил.
Разводит ноги. Шире.
И вновь овладевает. Не резко, но размашисто. Без чувств и эмоций. Только тяжело дышит. Сдерживается.
Он меня растягивает. Под себя гонит. Дико и необузданно.
Потому что по-другому
Моя обязанность ноги раздвигать. И принимать его дикую звериную любовь.
Он твердеет внутри меня. Становится больше. Шире. Я хватаюсь за плечи Эмина, и от скорости его погружения в меня становится страшно.
Эмин хватает мои бедра. И как в последний раз – толкается так дико и глубоко, что я кричу. Толкается как поршень.
Я вскрикиваю от боли и дикой смеси. Смеси нового и непонятного. Страшного и звериного. Мои мышцы обхватывают его орган. Эмин шипит. Матерится. В глазах темнеет от его глубины.
Настигает все вперемешку. Я выгибаюсь дугой. Теряю право голоса, становясь безвозвратно его игрушкой. Собственностью. Рабыней. Он так сказал. Тот, кто взял мое тело первым и последним.
Эмин выходит из меня. За секунду опустошает. Его огромная штуковина больше не наполняет меня.
– Ты же не хочешь залететь от меня, маленькая?
Эмин хрипло смеется. Тихо. А затем мрачнеет и обхватывает свой орган.
И на животе я чувствую теплую струю. Не сразу понимаю, а затем до меня доходит – Эмин помечает меня. Присваивает. Ладонью растирает свое семя по животу, бедрам, груди. Его собственная метка.
Эмин смахивает слезы с моих глаз. Тащит мое израненное тело, припечатывает к своему.
Я кусаю губы, унимая дрожь. И с ужасом понимаю: моим первым мужчиной стал самый жестокий мужчина из всех.
Глава 15
Батальонная встречала закат. Набережная переливалась в красках. Казалось, что до лета осталось совсем чуть-чуть, но мнение было ошибочно: весна в свои права только вступила.
Это была моя первая весна в Волгограде.
Я откинула влажные волосы за спину. К балкону постепенно поступал запах жареного мяса. Готовить ужин стало традицией, так же как заваривать чай по вечерам и варить кофе по утрам.
Я полюбила кофе. Эмин приучил.
– Хорошие окна поставили? Пуленепробиваемые. На будущее.
Мужские руки тяжело опустились на мои плечи. Сегодня утром все установили. Быстро. Только вчера ночью Эмин прострелил их вместо моей головы.
А потом я ему отдалась.
Скоро стемнеет. Вода станет черной. Колесо обозрения приобретет мрачное настроение. В окна третьей комнаты с камином будет заглядывать монумент, которым так славится город-герой. Влево стараюсь не смотреть – стадион даже с 13 этажа казался большим и пугающим.
Красивый
– Не хочу здесь жить…
Эмин сжимает мои плечи. Я терплю. Он злится.
Я не первый раз говорю об этом.
– Это мое жилище. Поживем пока здесь.
– Пока? А что будет дальше?
– Серьезный разговор, Диана.
Эмин разворачивает меня за плечи. Солнце село. Ужин закончился.
Он склоняется к моим губам, захватывая их в свой жестокий плен.
Серьезный разговор? Этот мужчина решил посвятить меня в свои проблемы? Или поставить перед фактом, с чем нам придется бороться?
Я уже усвоила его принципы, Эмин никогда не расскажет лишнего. Не поделится проблемами.
Но самое удобное для вопросов время – ночь. Мама всегда так говорила, когда папа замыкался и не посвящал нас в свои дела.
Раньше я не понимала эту фразу, а теперь повзрослела. Буквально вчера ночью я стала женщиной, которой открылись многие секреты жестокого мира.
Спроси ночью – тогда мужчины добрее.
– Сегодня не будет больно.
– Будет, Эмин. Я не готова…
Упираюсь руками в его грудь.
Эмин не спрашивает разрешения. Не спрашивает, отдамся ли я ему сегодня. Вчера не спрашивал, теперь и подавно не станет. Его собственность, которую он запер и никому не показывает.
Губы моего мужчины пахнут кофе. А еще опасностью. Болью прикосновений. И истомой.
Мой ли он мужчина? Что творится между нами, кроме его дикой страсти и моего страха?
– Я хочу сделать тебе подарок.
Подарок?
Эмин опускает руку в карман. Оттуда, где обычно он держит пистолет, Эмин достает бархат. Раскрывает его.
– Хочу, чтобы ты носила это. Всегда.
Округлый серебристый металл. Посередине – голубой камень. Боюсь спрашивать цену и повод, поднимаю взгляд к его потемневшим серым глазам. Эмин молча надевает миллион бумажек мне на безымянный палец. На левый.
– В знак цвета твоих глаз. Твоей невинности. И моей любви к тебе.
Кольцо в знак присвоения себе. Нежно и жестоко – во вкусе Эмина.
С Эмином всегда как на качелях. Как на американских горках. То вверх, то вниз – в тьму не просветную.
От лишних слов нас спасает вибрация. Я перестала удивляться ночным звонкам еще с нашей первой встречи.
Эмин отстраняется – мрачно, недовольно. Готовый убить того, кто посмел оторвать его от меня.
Он отпускает мою шею. Прижимается своим телом, заставляя почувствовать его возбуждение. Возвышается надо мной и уйти не позволяет.
– Эмин слушает.
Вот только поздние звонки еще ни разу не приносили хороших вестей. И сейчас Эмин мрачнеет. С каждой секундой все больше и больше. Из динамика слышится мужской голос и размытые фразы.