Девочка Эмина
Шрифт:
По бокам прорезаются леса. Страшные, ядовитые.
– Булат слушает.
– Госпожа Шах сообщила новость…
Валера мнется. Анархист злится.
– Какую еще новость?!
Эмин будет в бешенстве. В диком. Я еще помню, как в квартиру ворвались те подонки. Они шантажировали его, а затем оказались мертвы.
Они угрожали, что Анархист узнает обо мне. Но их давно нет, а Анархист все равно узнал. Стоила ли их смерть того? Невозможно прятать у себя человека, когда имеешь дела с такими людьми.
–
В салоне наступает тишина. Только водитель часто поглядывает на меня. Щурится, сомневается – выполнять приказ или нет? Получается, он знает Эмина. Знает, на что тот способен, иначе бы не трусил сейчас.
– В смысле беременна?! – рявкает Анархист, – она что несет? Дай ей снотворное и не делай мне мозги, сукин ты сын.
Еще секунда, и подонок бросит трубку. Мне не поверят, дальше повезут, больше звонить зверю не станут.
Терять нечего. Я вцепляюсь в руку Валеры и поднимаюсь выше, чтобы дотянуться до рации.
Тесно. Жарко. И безумно страшно ехать ночью в машине с четырьмя мужиками. Эмин бы голову оторвал. Им и мне. За близость тесную.
– Да, ваш товар оказался беременным, – огрызаюсь, – правда выяснится, едва в Москву меня привезете. Что Басманову скажете?
В рации раздается тяжелое дыхание. Хриплое. Неприятное.
– Остановите машину! – рявкают из рации.
Машину потряхивает. Мы съезжаем на мокрую обочину. Конвой делает то же самое. Водитель другого авто недовольно заглядывает внутрь.
– Чего остановились? Москва не скоро.
– Хозяина ждем. Садитесь по машинам, – ответил водитель.
Я откидываюсь на сидение. Минутное замедление придает сил. Я настолько поверила в собственную ложь, что руки непроизвольно легли на живот.
Жест не уворачивается от Валеры. Поглаживаю для правдоподобности, а на самом деле лишь снимаю волнение.
Я лишь тяну время. Ложь вскроется быстро.
Сегодня понедельник, Эмин вернется не раньше среды или четверга…
Меня начинает трясти.
Дура. Зря все затеяла. Анархист не потрудится с утра врача вызвать, а затем снова в столицу отправить.
– Мне плохо…
Я всхлипываю. Руки пробивает крупная дрожь. Они уже не гладят живот, а стучат по нему.
– Мне нужен свежий воздух… – глотаю воздух губами, захлебываясь в слезах.
Страшно. От правды страшно. Я не могу быть беременной от Эмина. Не в ближайший час точно, и даже не утром.
Дверь распахивается, Валера берет на себя ответственность. Вытягивает меня на воздух, держит мою руку в своей крепко.
Я опираюсь на капот. Вокруг одни деревья. Три машины на пустой трассе.
– Лучше? – хмурится, отступая от меня.
– Валера, – я поднимаю взгляд, переходя на шепот, – они все мертвецы. Ты же знаешь, им головы не сносить. Эмин не простит такого.
Валера отводит
– Просто сообщи Эмину, что я беременна. Тебе за это ничего не станет, а я… я благодарна тебе буду. Потом, когда всех расплата настигнет, я скажу Эмину о тебе.
Яростно вытираю слезы. Взгляд охранника цепляется за кольцо на моем пальце. Оно сверкает в темноте, как метка Эмина.
Если Валера выполнит просьбу, Эмин раньше вернется.
А если нет… думать об этом не хотелось.
Но ответить Валера не успел. На внушительной скорости к нам приближался автомобиль. Резкий визг тормозов оглушает.
В следующий миг я вижу, как разъяренная фигура быстро сокращает дистанцию.
Это был Анархист.
Я расстегиваю пуговицы шелковой пижамы. Прямо в ней вытащили из дома, а сверху куртку кинули.
Пижама бордовая. Эмин любил бордовый цвет. И меня заставил полюбить.
– Что ты делаешь?! – шипит Анархист.
Его свирепые глаза уставились на мою шею. Я оголяю ее почти до ключиц. Он хотел товар, он его получил.
Только товар принадлежит другому, так и знай.
– Эмину принадлежу. Головы вам не снести, если замуж за другого выдадите.
Задираю голову, вцепившись в потемневшие глаза Анархиста.
Валера отворачивается. Отводит взгляд от груди полуприкрытой. Холод пробирает до костей.
Как и пощечина. Не кулак, а также больно. Тыльной стороной бьет, перстень его в губу впивается. Я глухо вскрикиваю и отлетаю к холодному металлу машины. Спиной бьюсь.
Валера дергается, да только против не может пойти. Награждает жалким взглядом мое избитое лицо.
– Ты!
Анархист приблизился почти вплотную. От него пахло деньгами и властью. Трупами и насилием.
– Ты, сопля зеленая… За Эмина не отвечай. Он мне верен. Предан как собака. Твоя проблема в том, что отдалась ему. Разницы особой нет, будешь ты за Басмановым замужем или за Эмином. В любом случае жизнь сказкой не покажется. Обещаю, Диана, – цедит он.
Валера усаживает меня в машину. Меня трясет, он едва справляется.
– Госпожа Шах, это вы зря.
Валера замолкает. Рядом орет Анархист. Пугающе кричит. Бьет кулаком в багажник.
Эта ночь грозилась стать страшной.
Глава 17
– Мама!
Не узнаю свой крик. Хриплый, безжизненный и в то же время горящий надеждой.
Женщина с красивыми рыжими волосами стояла у окна, когда дверь открылась. Меня мягко втолкнули в комнату и снова заперли. В этом доме я провела ночь и день, но Эмина все не было.