Девочка из прошлого

Тоцка Тала

Вечером, уложив дочку спать, я достал футляр. Открыл и сел напротив в кресле.

Старинные камни, как на меня, слишком большие и безвкусные. Само изделие непрактичное и громоздкое. В целом все это смотрится как реквизит для сериала о турецких султанах.

Моя Арина носит бриллианты — неброские, но подобранные с безупречным вкусом. Вот только это не о деньгах и не о моде.

Это о семье.

И я уверен, что моя Ари поймет. Она как никто умеет оценить бесценное.

Я скучаю по ней. И малышка тоже.

Сегодня впервые расплакалась, когда они прощались по видеосвязи. И когда ложилась спать, попросилась к маме. Значит, пора возвращаться.

Беру телефон, набираю ее номер. Не по видеосвязи, просто услышать голос.

— Дема, что-то случилось? — она взволнована, часто дышит. Любимая моя...

— Случилось, — говорю, откидываясь в кресле, — мы по тебе очень соскучились.

Она некоторое время молчит, затем отвечает, и несколько секунд молчу уже я. Соображаю. Глаза расширяются, до меня доходит смысл. И я срываюсь с кресла.

Организовать срочный вылет сложно, но можно. Моей команде не впервой с таким справляться. И рано утром мы с ещё не проснувшимся Котенком вылетаем в Денпасар.

Глава 36-2

Арина

— Так как ее зовут, Фел?

— Не понимаю, о чем ты, — мой друг делает непроницательное лицо, придвигая к себе тарелку с салатом.

Он сегодня прилетел, и мы встретились чтобы пообедать.

— Как там твои? — спрашивает он. — Когда обратно?

— Ещё не знаю. Демид сказал, когда закончит свои дела.

— Значит, скоро.

Я больше не имею никакого отношения к острову. Демид выкупил у меня акции, Феликс с Авериным что-то мутят, и я не могу не думать с облегчением, что меня это не касается.

Ещё я ничего не спрашиваю о Моретти. Знаю, что внутренний мятеж был быстро подавлен остальными капореджиме, и теперь в империи Ди Стефано относительное затишье.

Относительное, потому что Феликс слишком задумчив и сосредоточен. Я хорошо его изучила и знаю, что обычно он такой, когда затевается что-то глобальное. И сложное.

Но как бы я ни любила Феликса, теперь у меня немного другие цели. Мой мир снова оказался смещённым, у него появился новый центр тяжести. И хоть для меня это оказалось неожиданностью, не могу сказать, что где-то очень глубоко, в самом дальнем уголке души я об этом не мечтала.

И что-то мне подсказывает, что кое для кого это тоже не окажется неожиданностью.

Я потом у него спрошу.

Феликс по привычке делится новостями по нашему бывшему общему бизнесу. Слушаю с интересом — я слишком долго всем этим жила, чтобы вот так сразу от него отказаться.

— А у тебя как дела, Ари?

Этот вопрос застает врасплох.

Мне хочется с ним поделиться, но так будет неправильно.

Я потом тебе все расскажу, Фел. Обещаю. Но

сначала ему. Так будет по-честному.

— У меня все отлично, Фел, — и улыбаюсь.

— Я рад за тебя, Ари, — говорит он очень серьезно, — за вас обеих рад.

— Я знаю, — у меня текут слезы, но это нормально. Хоть Феликс и непривычно хмурится, это тоже нормально. Он просто не знает.

Заботливо накрывает руку.

— Ари, ты же его простишь? Он так старается....

Киваю и улыбаюсь, размазывая слезы.

— Конечно. Уже простила.

— Правильно, — с облегчением выдыхает Феликс, — это хорошо, Ари. Ничего не бойся. Я буду за тобой присматривать.

Я это знаю. Он уже это делает. Невидимо и ненавязчиво. Если только об этом не узнает Демид...

Когда мы прощаемся, я его обнимаю. И в последний момент он говорит на ухо:

— Её зовут Лана. Редкая сука. И это уже ничего не значит, просто чтобы ты больше не спрашивала.

Вечером мы долго болтаем по видеосвязи с Котенком. Я дико скучаю по ней и по ее отцу, который все время, пока мы говорим, не сводит с меня глаз. Сидит на кровати в зоне видимости камеры. Без футболки. Засранец.

Я разговариваю с ребенком, а сама залипаю на его загорелом торсе и рельефных мышцах.

Когда прощаемся, Катюшка всхлипывает, ее глазки подозрительно краснеют, и я поспешно завершаю созвон. Чтобы она не увидела, как я плачу, обняв подушку.

Я скучаю. Хочу обнять свою малышку.

И его хочу. И обнять тоже. И вообще...

Уже ложусь спать, как на экране высвечивается « Демид». В голове сразу десяток сценариев, один страшнее другого. Хватаю трубку.

— Дема, что-то случилось?

— Случилось, — слышится в ответ хриплое, — мы по тебе очень соскучились.

Собираюсь с духом. Вот сейчас. Я скажу ему сейчас. Если поймет.

— И мы тоже. Мы тоже соскучились.

***

Он понял. Самолет с Демидом и Катей только что приземлился в Денпасаре.

Смотрю на себя в зеркало — выгляжу неплохо, только немного бледная. Странно, почему, внутри я вся горю.

Щипаю себя за щеки, покусываю губы. Так получше.

Иду на террасу, ставлю на стол миску с рисом. Его надо перебрать, чтобы пожарить. Сажусь за стол и перебираю. Тщательно, рисинка к рисинке.

Когда они появляются на дорожке, сердце почти перестает биться. Пальцы сами сжимают край стола.

— Мааааам! — моя малышка повисает на шее. Я ее целую и обнимаю, но из-за стола не встаю.

Он сам подходит.

— Арина... — поднимаю глаза и чуть не ахаю. Этот огонь в глазах. От него сразу делается не просто тепло. Горячо. — Ари....

Подхватывает на руки, достает из-за стола и осторожно ставит на пол. Мы неотрывно смотрим в глаза друг другу.

Демид кладет на мой живот обе ладони.