Девочка, которую нельзя. Книга 2
Шрифт:
Игнат свесился через перила лоджии, глянул вниз, с тринадцатого этажа, глянул наверх.
— Ну в принципе… Там всего три до крыши, ты как, подтягиваться умеешь?
Я ошалело попятилась.
— Я… Я не смогу… Я не смогу!
Игнат обернулся на моё блеяние, и с отчаянным рыком шлёпнул рукой по лицу.
— Чёрт, Слав… Ну просил же! Ладно, посторонись!
Я вжалась в стену, и Игнат в четыре коротких, мощных удара выбил витиеватую решёточку ногой. С виду это далось ему играючи, словно она была не кованая, а скручена из лёгкой проволоки. И всё бы ничего… если бы не так громко!
Мы преодолевали лоджию за лоджией, под вспыхивающие окна испуганных постояльцев и даже их ругань вслед. Я вздрагивала от каждого удара и зажимала уши руками — как будто это могло приглушить грохот!
— Стоять! — раздался вдруг оклик от самого начала нашего пути. — Стоять, стрелять буду!
Я завизжала, но Игнат рванул меня за собой на следующий балкон, а оттуда — в открытый люк. Под требовательными окриками вдогонку, мы буквально слетели по ледяной пожарной лестнице на три этажа вниз и попали на технический пятак с мусоропроводом, антеннами и ещё какими-то конструкциями. Игнат заметался, ища выход, и нашёл его в коробе вентиляции.
— Вперёд, быстро! — срывая внешнюю решётку, приказал он.
Повизгивая от ужаса, я суетливо забралась в гулкую холодную кишку и засеменила на четвереньках вперёд. Сзади громыхало, и я даже боялась думать о том, что это может быть — просто слепо верила, что Игнат.
— Стой! — скомандовал он.
Я замерла. Развернуться целиком было невозможно — тесно. Тут уж либо пятиться, либо ползти вперёд, и я лишь свернула шею, вглядываясь, что там, сзади. А там Игнат пытался сладить с решёткой воздуховода, по которой я только что проползла, но даже не заметила.
По глазам мне ударил пронзительный луч фонаря от входа в вентиляцию.
— Стоять! — донёсся злой приказ, и щелчок выстрела, мгновенно отразившийся грохотом рикошета по стенам кишки…
Я завизжала и упала на живот, в панике закрывая голову руками. И сам чёрт не мог бы заставить меня снова подняться на четвереньки!
Однако Гордеев не чёрт — он крокодил. Вцепился мне в щиколотку и волоком потащил назад… Пока вентиляция не выплюнула меня через люк в потолке.
— Ты как? — цепко поймав меня на руки, кивнул Игнат, словно и вправду ожидал, что я отвечу что-нибудь вразумительное.
Но я была в неадеквате, поэтому только замычала, мотая головой… И это вполне его устроило: я всё ещё хватала ртом воздух и безумно озиралась, не понимая, как и где оказалась, а он уже снова волок меня за собой.
…Коридор с дежурными фонарями и мирным гулом работающих стиральных машин, негромкими женскими голосами, звуком работающего телевизора… Распашные двустворчатые двери, яркий свет служебной лестницы…
Вниз, вниз, вниз — этажей без счёта, словно мы уже добежали до Преисподней… И вдруг — закрытая дверь на пути! Игнат яростно толкнулся в неё плечом — раз, другой… Заперто. Тупик!
По той же лестнице обратно вверх, вверх, вверх… Дыхание кончилось, грудь раздирает огнём, ноги ватные… Дверь. Оказалась не заперта. Влетели в неё… и попали на жилой этаж, словно залипли в вязкой патоке: вокруг сонная тишина, ковровая дорожка во весь коридор,
Игнат сцепился с ним врукопашную, а я измождённо сползла по стеночке, сжалась, бросая последние силы на то, чтобы тупо не заистерить…
…Снова петляли, как зайцы от собак, иногда неожиданно выскакивая в лоб погоне, иногда слыша за спиной одиночные выстрелы, или затаиваясь в случайно подвернувшихся местах, чтобы пропустить преследователей вперёд… Этажи, двери, ступени, этажи… И вдруг — серые стены и дежурные фонари подземной парковки, и машины, машины, машины…
Киношный герой наверняка бы угнал одну из тачек, и, красиво протаранив ворота на выезде, с гордо выставленным средним пальцем растворился в ночи… А вот мы с Гордеевым драпанули пешком через калиточку. Дежурный охранник в будке только привстал, так охренев от неожиданности, что по инерции поднял шлагбаум.
И вот, казалось бы — свобода! Но едва добежав до угла здания, мы тут же рванули в обратном направлении — спереди, наперерез, уже мчалась группа мужиков в штатском. С пистолетами и двухэтажной матершиной:
— Гордеев … сука … стоять!
Я скользила, падала, задыхалась, не чувствовала ног. А Игнат упрямо волок меня за собой, как будто в этом остался хоть какой-то смысл! Как будто погоня не бежала уже след в след, так, что я даже слышала её дружное сопение и ритмичное вжикающее трение чьих-то подмышек в болоньевой куртке.
Едва мы выскочили с территории отеля, как перед нами с визгом затормозила сплошь тонированная тачка, и голова в очках-хамелеонах, коротко мотнула бородой:
— Прыгай, дорогой! Подвезу.
Рванули с места так, что вдавило в сиденья. Вслед посыпались выстрелы, но мы быстро оторвались. В ужасе втянув голову в плечи, я, кажется, забыла, как дышать, а Игнат дёрнул вдруг меня к себе. Прорычал в ухо:
— Какого хрена ты голая?!
А я что… Ну откуда я знаю, почему вместо шмоток, которые он кинул мне на кровать, на мне оказался лишь махровый гостиничный халат?! Что успела схватить, когда он поволок меня прочь, то и надела! Спасибо хоть не в одной своей порнографической пижамке осталась! И всё же, Игнат спросил это так зло и даже грубо, что в носу у меня резко засвербело от обиды, хотя я и понимала, что это скорее нервное — что у меня, что у Игната. К тому же, ну подумаешь халат! Куда хуже, что обута я сейчас была… в одноразовый беленький тапочек. Один. Потому что второй слетел где-то по пути.
— Красиво работают, черти! — с каким-то затаённым восторгом выдохнул бородач с переднего пассажирского. — Узнаю наших!
— Ты сам-то откуда там взялся? — отпустив меня, отозвался Игнат.
— Да так, решил последовать твоему совету, вспомнить давние коны. И птичка напела, что, возможно, сегодня тебя будут щемить…
— Интересно. Что там у тебя за птичка такая говорливая?
— Да есть один дятел тук-тук. Но я, если честно, не поверил — уж больно на провокацию тянуло. Но вот это… — Он сунул палец в аккуратное пулевое отверстие в стекле передней двери. — Радикально. Интересно, кого они хотят грохнуть больше, тебя или её?