Девочка-лед
Шрифт:
После завтрака отвозим сестру в детский сад и заезжаем ко мне домой. Я прошу Рому остаться в машине, и он нехотя дает мне на сборы ровно пять минут. На мое счастье, в квартире тихо: ее обитатели либо спят, либо отсутствуют. Переодеваюсь в школьную форму и забираю портфель. Прошмыгнув мышкой за дверь, спускаюсь вниз. Сталкиваюсь по пути с ворчливой соседкой Агриппиной Михайловной, презрительно косящейся в мою сторону. Здороваюсь по привычке, хоть и знаю, что в ответ ничего приятного не услышу.
— Ну и что там? — хмуро интересуется
— Да ничего, спят. Поехали, вдруг опоздаем.
На машине до центра добираемся быстро, но я, ощутив волнение, сковавшее горло, прошу Рому остановиться в дорожном кармане.
— Что такое? — интересуется обеспокоенно.
— Ром, — решаюсь все-таки посмотреть на него.
— Только не этот взгляд, Лисицына, — вздыхает тягостно. — Он означает, что ты собираешься озвучить то, что мне не понравится. Я прав?
И как он так быстро догадался? Неужели и впрямь все так живописно на лице написано?
— Давай не будем пока афишировать наши отношения, — пищу тихонько, надеясь на то, что он, пребывая в хорошем расположении духа, воспримет эту мою маленькую просьбу достаточно спокойно.
— То есть? — переспрашивает настороженно, вскидывая бровь.
— Ну… не будем проявлять в школе… какую-то симпатию друг к другу, держаться за руки и все такое, — краснея, поясняю я. — И выйду я здесь, ладно?
— Ага. Хорошо, — снимает машину с ручника и ждет, пока я покину его автомобиль.
Что и это все? Вот так легко согласился? Даже не верится.
Пожимаю плечом, и, чувствуя себя миротворцем, шагаю в школу. Ромка, естественно, добирается до территории гимназии раньше. Стоит у крыльца с десятиклассниками, пока я, не предвещая беды, иду по расчищенной от снега дорожке. Поднимаюсь по ступенькам, захожу в здание и оставляю свой пуховик в гардеробе. Уже разворачиваюсь, чтобы отправиться в класс и тут же чувствую, как кто-то хватает меня за руку.
Рома, конечно же…
— Ты чего? — испуганно озираюсь по сторонам. Тут, в холле, построилась целая толпа школьников, ведь до первого звонка остается от силы минут пять.
— Того, — стискивая мою ладонь, шипит сквозь зубы. — Ты че, Лисица, думала, что я поведусь? Совсем ку-ку, что ли?
— Рооома, — пытаюсь выдрать свою руку из его мертвой хватки, но все тщетно.
— Будешь сопротивляться поцелую тебя прямо здесь, — огорошивает он.
— Спятил? — опускаю глаза, потому что толпящиеся в холле старшеклассники начинают бросать в нашу сторону любопытные взгляды. — Кошмар…
— Пусть-пусть смотрят, — ухмыляется он довольно.
Мы поднимаемся на третий этаж, и я старательно пытаюсь выстроить перед собой некую мифическую стену, чтобы не погибнуть от того внимания, которое обеспечил мне сегодня Беркутов. Заворачиваем за угол, и я предпринимаю еще одну попытку «побега», так как замечаю в рекреации горстку наших одноклассников, сбившихся в кучку у кабинета.
Атас полный! Складывается
Одноклассники откровенно пялятся на наши руки и, как им кажется, незаметно толкаются локтями. Девицы изумленно хлопают ресницами, а парни — оживленно переговариваются. Правда до тех пор, пока мы не подходим совсем близко. Цыбин даже очки свои достает, дабы проверить, не обман ли это зрения.
— Салют, народ, че застыли? — обращается к присутствующим Рома, и они начинают невпопад отвечать на его приветствие.
Здоровается за руку с некоторыми парнями, но и мою вспотевшую от волнения ладонь не отпускает.
— Пилюгин рот закрой, гланды проветришь, — бросает бывшему товарищу.
Боже ж мой! Я словно голая перед ними стою. Эти взгляды… полны недоумения и немого вопроса. Я, должно быть, уже красная как рак. Их реакция ожидаема: мы с Беркутовым воевали на протяжении двух лет. А теперь… надо ж как бывает, кто бы мог подумать.
Абрамов, занявший подоконник, отрывается от чтения своей книги, и наши взгляды всего на секунду, но пересекаются. Удивительно, но кроме некоего оттенка интереса, в его глазах я не замечаю ничего.
— Привет-привет, ребятки, — Сашка, глядя на нас, улыбается во все тридцать два. Даже слишком широко, пожалуй.
— Вы че замутили? — громко и беспардонно интересуется Полина, бывшая подружка Вероники Грановской.
— Да, — Ромка обнимает меня, притягивая ближе. — Не тем мы с Лисицыной все эти годы занимались, — вздыхает театрально, а затем, как и обещал, лезет целоваться, но слава богу, лишь коротко касается губами моего лба.
— Рома, — мои щеки вспыхивают как маков цвет.
Что уж там! Я готова прямо сейчас хлопнуться в обморок, вон даже голова кружиться начинает. Устроил мне самое настоящее испытание, да еще и без предупреждения!
ПРИБЬЮ ЕГО! И даже отодвинуться ведь не позволяет.
— Ну нонсенс просто, — за секунду до звонка комментирует эту дикую для общества новость Антипова, главная сплетница Гимназии имени Попова.
— Заходим! — горланит Элеонора Андреевна. Мельком цепляется взглядом за нашу пару, и уголок ее губ едва заметно приподнимается вверх. — Беркутов! Отлепись уже от Лисицыной.
— Не могу, Элеонора Андреевна, как магнитом тянет, — заявляет он во всеуслышание.
Ну все, ему точно конец на следующей перемене!
— Надолго ли, — раздается за спиной ядовитое шипение обитающих на данной местности гадюк.
И вот вроде сказано тихо, но явно с тем расчетом, чтобы я услышала.
— Навсегда, Лисицына, — склоняясь к моему уху, горячо шепчет Рома.
И пусть это звучит чересчур поэтично, глупое девичье сердце в ту самую секунду наполняется теплом…
Глава 90