Девочка на ш'aру
Шрифт:
— А зовут вашего пирата не Иван ли Соло? — вздохнув, спросила Яна.
— Откуда вы знаете? Я не называл его имени. Боже, вы знакомы! Я увлекся романтикой и сошел с ума! Неужели Иван не сделал вам предложение?
— Мы познакомились совсем недавно. И, кстати, именно он дал мне ваш адрес.
— Ну надо же…
— И я бы вот что отметила: мне показалось, Иван почувствовал ко мне не симпатию вовсе, а скорее, наоборот, антипатию, — призналась Яна, которая была в этот момент необыкновенно хороша собой. Пламя печи отбрасывало в ее больших глазах отблески, щеки разрумянились, а идеальный костюм сидел на ней словно влитой.
— Это просто защитная реакция, — заверил ее Эрос. — Он не мог не заметить вашего сходства с женщиной на этой мозаике. Ах да, я же обещал о ней рассказать…
— Где именно? — перебила Яна.
— В районе Помпеи. Раскопки-то там ведутся давно, но они то затихали, то правительство снова вкладывало деньги, и работы возобновлялись. Потом, в двадцатом веке уже, восстановили большую часть города и запустили в Помпею туристов, но раскопки и археологические исследования не прекращались, и нет-нет да появлялось периодически на свет божий что-то новое и интересное. Так вот, тогда был обнаружен еще один богатый дом, и пригласили Ивана как специалиста, способного оценить ценность находок. Обычно мозаики, какими бы они ни были — с изображением боя гладиаторов, известных поэтов, воинов и даже просто собак с надписью «злая собака», — делались при входе на полу или под крышей в виде орнамента, пропущенного по стене. Мозаика с портретом этой женщины была выделена на стене как картина. Только ее портрет, и никаких больше орнаментов и посторонних лиц. Это был первый такой случай. Весьма оригинальное решение интерьера по тем временам. Удалось выяснить, что женщину звали Хелена и она не была замужней, жила со своими родителями в их доме. Ей было уже за двадцать, даже ближе к двадцати пяти годам, что очень много для незамужней девушки. Почему такая красавица была не замужем? У меня лично один ответ: она сама не хотела, отличаясь от других современниц необычным нравом и темпераментом. Портрет был сделан, скорее всего, в ее покоях, и там же были обнаружены воинские доспехи малого размера, а в броне на грудь были сделаны два углубления для женской груди. Сейчас доспехи хранятся в национальном музее в Риме. Это была своего рода сенсация! Историки до сих пор спорят по этому поводу, и многие не соглашаются с гипотезой, что то была единственная женщина, участвовавшая в гладиаторских боях. Может быть, ей удалось это сделать только один раз, а потом она была изобличена? Может быть, Хелена только готовилась к бою? В любом случае, наличие таких доспехов неоспоримо доказывает ее неординарный характер и силу воли, отличавшие ее от других женщин, которые в те времена были покорны, словно овцы, и сидели по домам. Существовала легенда, что женщина тогда три раза покидала дом: первый раз, когда выходила замуж, второй раз, когда хоронила своих родителей, и третий раз, когда хоронили ее.
— Ужас, я бы так не смогла! — ответила Яна.
— Вы — современная женщина, а в те времена такое было нормой.
— Хелена считала иначе, — напомнила Яна.
— Вот-вот! Представляете, что это значило для той эпохи? Два тысячелетия назад! И такой нрав! Такой характер и такой прогресс! Женщина, которая сама вышла гладиатором на арену, наравне с мужчинами, и видела вокруг одних мужчин, расположившихся в амфитеатре. В первых рядах всегда находилось руководство — правители, представители знатных родов, выше сидели ремесленники, торговцы, на самом верху прочий люд, челядь, а замыкающий ряд занимали женщины, то есть самое низшее сословие. А Хелена, как я уже говорил, смогла спуститься в самый низ, на арену.
— Неудивительно, что она осталась незамужней, если все мужчины ее времени имели такой отсталый взгляд на женщину. Ей нужен был партнер на равных, — согласилась Яна.
Тут их увлекательную и мирную беседу нарушил Бруно, появившийся возле столика с круглыми деревянными тарелками в руках. На них дымились с пылу с жару огромные пиццы, правда, очень тоненькие. Овощи и грибы с ветчиной на них были нарезаны тоже очень тонко, но аккуратно, они укрывали все тесто тонкой лепешки и успели хорошо прожариться. Яна заметила, что тертым сыром твердого сорта пицца посыпалась уже тогда, когда пиццы были вынуты из печи, то есть он не заплавливался в печи. Официант, молодой парень в бордовом фартуке,
— Виноградники, откуда я получаю вино, принадлежат моему другу, выпейте, не разочаруетесь, — улыбнулся Бруно, розовощекий и разгоряченный после работы у печи. Глаза его озорно поблескивали, а усы топорщились.
От пиццы исходил дурманящий аромат.
— Приятного аппетита, друзья, — пожелал Бруно.
И он тут же вернулся к огню — выполнять другие заказы, которые посыпались на него, как из рога изобилия. Одно дело, когда пиццы готовились на кухне и выносились клиентам оттуда на блюдах, и совсем по-другому раззадоривался аппетит посетителей, когда весь процесс приготовления национального блюда происходил у них на глазах, возбуждая все органы чувств сразу.
Яна разрезала пиццу специальным круглым ножом на небольшие кусочки-треугольники и отправила один из них — с запахом дымка и хрустящей корочкой — в рот.
— Какая прелесть! Пожалуй, это самая вкусная пицца из тех, что я ела! — воскликнула она. — Хозяин ресторана рядом с моим домом, где я заказываю пиццу себе, похоже, мухлюет.
— Мухлюет? — переспросил Эрос, услышав незнакомое слово.
— Лепешка у него не такая тонкая, а начинка не такая сочная. Знаете, это как в юмореске «Тиграм в зоопарке не докладывают мяса!».
Эрос рассмеялся и разлил вино.
— Я хочу выпить за вас, Яночка! Вы — чудесная женщина, и мне искренне жаль, что вы погубите моего спасителя и друга Ивана Соло.
— Аминь! — ответила Яна, подняла бокал, и они чокнулись по русскому обычаю.
Вино своим качеством соответствовало качеству всего окружающего. Оно было полусухое с терпким, приятным вкусом домашнего, с любовью выращенного винограда.
Хозяин ресторана включил в зале фоновую мелодичную музыку — какие-то итальянские напевы, что вполне соответствовало общему настроению.
— Знаете, Яна, а я ведь думаю, что Хелена нашла героя своего романа, — хитро взглянул на спутницу Эрос.
— Почему вы так думаете? — искренне удивилась та.
Старый археолог рассмеялся, закашлялся и принялся извиняться:
— Ой, сейчас… одну минутку… Все время забываю, что одной ногой уже на том свете… Кажется, все. Я представляю, Яна, что вы думаете обо мне: сумасшедший старикан, возомнивший о себе черт знает что. Откуда он может знать, что было на заре новой эры, когда те люди, жившие две тысячи лет назад, давно обратились в прах. А ведь знаю! Мне помогли археология, которой я посвятил всю свою жизнь, и исторический нюх или интуиция, которая развита у вас, у женщин. Раньше ведь за женщин тоже давали приданое, только сейчас предпочитают в качестве него деньги и квартиры, а раньше благосостояние оценивалось золотом, украшениями, которые были в собственности у девушки. То, что семья Хелены была не бедной, ни у кого не вызывает и капли сомнения. Во-первых, никто не тронул ее за такие выкрутасы, что говорит о высоком положении родителей. А высокое положение и безнаказанность обеспечивало богатство.
— Надо же, почти ничего не изменилось, — отметила Яна.
— Люди изначально склонны к пороку и не борются с этим на протяжении развития человечества, — согласился с ней Эрос и налил еще по бокалу вина. — Во-вторых, Хелена жила в очень большом доме, а лишние квадратные метры тоже говорят о благосостоянии семьи.
— Действительно, ничего не изменилось с тех времен, — вздохнула Яна и показала язык рыбе, которая уже долго и внимательно рассматривала, как казалось Яне, ее своими выпуклыми желтыми глазами.
— В-третьих, вы сами видели, сколько дорогих, массивных украшений изображено на ее портрете. Остается только предполагать, сколько еще драгоценностей у нее было.
— В этом Хелена точно похожа на меня, — кивнула Яна, — я тоже люблю обвешиваться всякой бижутерией и драгоценностями, хотя многие говорят, что это полная безвкусица.
— А вы отвечайте, что таков ваш стиль, — предложил старый ученый.
— А я так и говорю!
— Вот и молодец!
— Вы очень интересно рассказываете, Эрос, вам бы книги писать о своих раскопках. Думаю, что люди, даже далекие от археологии, читали бы их с превеликим удовольствием и интересом, — сказала Яна и подняла бокал: — За вас!