Девочка, не промахнись!
Шрифт:
Ваня проследил за движением моей руки и сказал задумчиво:
– У меня там права остались.
«Сейчас ухватит меня за шкирку и сунет под воду…» – меланхолично предположила я, даруя парню самую честную свою улыбку.
Глаза его загорелись ответным огнем, и я почувствовала, что в отношении меня сейчас было принято какое-то решение. До этого момента, что бы Иван ни говорил, что бы ни делал, все время задумывался, как будто прикидывал степень моего восприятия своего поведения.
«Решил, что я – полная дура», – весело усмехнулась я.
Ваня тем временем огляделся.
– Эй,
Пока шли переговоры, я приглядывалась к парочке ментов, дефилирующих неподалеку. Подойти и сказать: «Меня похитили»? Сцена дальнейшего развития событий прошла перед глазами быстро и красочно…
Иван скажет: «Ребята, моя девочка шутит». И отстегнет им из «замоченных» мной денег…
И все же, я поглядывала на стражей порядка в некоторой надежде. Тем более что они подошли к нашей живописной группе, заинтересовавшись начавшимся купанием бомжа в фонтане.
– В чем дело, граждане?
Официальный строгий тон прибавил моим эфемерным надеждам некоторую твердость, и я чуть-чуть двинулась в сторону милиционеров.
Тут же шалый взгляд Ивана мазнул по моему лицу, а потом гадкая усмешка исказила его твердые губы. Он приглушенно что-то проговорил, и я не поверила своим глазам: менты полезли в воду вслед за бомжем.
Утроенные усилия закончились успехом. Промокший кошелек Иван выкинул в урну; деньги поделил между помощниками (все подчистую!), положив себе в карман лишь пластиковый квадратик водительских прав.
Молча, я последовала к машине и забралась в салон самостоятельно, издали наблюдая как бомж трется вокруг моего кавалера дворовой собачонкой. К моему удивлению, вонючий оборванец уцепился за заднюю дверцу с явным намерением осчастливить меня своим обществом.
– На пол сядь, – сказал ему Иван, – а то сидение потом от тебя не отчистишь. Подвезем мужика до дома (у него дом, оказывается, есть!), – пояснил он мне, – не то менты его грабанут.
Бомж сидел сзади на полу тихо-тихо, то и дело хлопая себя по мокрой рубахе, куда, по всей видимости, спрятал заработок.
– Слышь, командир, – сказал он на прощание. – Может, ты завтра еще что-нибудь искупать захочешь?
– Это моей бабе решать, – лениво кивнул Ванька.
Похоже, мое кредо было определено. Стоило радоваться или огорчаться? Над этим вопросом поразмыслить я не успела. Машина затормозила, и мигающая вывеска «Эльдорадо» ошеломила меня.
«Куда угодно, только не сюда!» – едва не закричала я, но голос разума победил, заставив пожать плечами почти безразлично.
– Поскольку, ты лишила меня всей наличности, рулетка отменяется. Посидим здесь.
– Здесь без денег обслуживают? – полной дурочкой прикинулась я.
– У меня здесь бессрочный кредит.
«Как у всей здешней братвы», – уточнила я про себя и затосковала.
Было глупо продолжать обманывать самое себя. Игра началась не в тот момент, когда ты, Марианна Ивановна, соизволила порвать ремешок у босоножек, а гораздо раньше. Тебе ли об этом не знать?
Иван замешкался у входа, а я топталась перед зеркалом, стараясь изобразить на своей физиономии вначале спокойствие, а потом что-то подобие
«Случайность – есть хорошо спланированная реальность, – сказала я себе и тут же определила линию своего поведения. – Ты – не дикая, но и не ушлая, вот от этого и танцуй!».
– Решилась?
Оказалось, Иван уже созерцает меня все в той же зеркальной поверхности. Мой психоанализ возымел действие, я ответила парню улыбкой непонимающей и чуть смущенной. Он с откровенным восхищением охватил меня взглядом, заставив уже по-настоящему удивиться. Либо мужики перестали понимать настоящую красоту, либо научились ценить внутреннюю. Мой вид с зализанными тщательно волосами, отчего уши торчали весело вверх; едва угадываемые под гимназистским нарядом формы, могли вызывать только сострадание, а никак не буйный восторг, что нарисовался на лице моего спутника. Понимание, что Ваня пытается лицедействовать, прибавило мне толику необходимой злости, и в зал я вошла, как полагается, оглядывая интерьер с умеренным любопытством.
– Подожди, я сейчас.
Кавалер мой выдернул свой локоть из моих зазевавшихся пальцев и юркнул куда-то в сторону.
Зачем? Да Бог его знает!
Я осталась стоять одна, до того ошарашенная его подлостью, что забыла, как передвигать ногами. Только сознание, что на мою остолбеневшую фигуру начинают оглядываться и через минуту-другую останусь один на один с нескольким десятком любопытных глаз, заставило продолжить путь. Почти без сил я оперлась на барную стойку. Ленивый бармен окинул мою персону презрительным взглядом. Это меня нисколько не задело. Я тоже предпочла бы видеть вместо его лоснящейся потом физиономии кругленькую мордашку студентки, подрабатывающей по вечерам в «Макдоналдсе».
– Налей даме мартини.
Он подошел ко мне с боку, привалившись своим жилистым телом по-свойски.
– Я с незнакомцами не распиваю мартини, – сказала я – глупый страус, сующий морду в землю.
– Вот и славно. Так всем и говори.
Крест не уходил. Опять чем-то маялся. Я вспомнила Калерию.
– Ты бы сходил к психиатру, что ли. Твоя нервозность бросается в глаза даже полуслепым старухам.
Его ненависть была осязаемой, твердой как камень. Она застыла в серых глазах, готовая вырваться наружу. И я отчетливо поняла, что сдерживающая его грань хрупка, почти прозрачна. Через некоторое время я буду очень жалеть о своем нечаянном знакомстве.
– Рад, что не ошибся насчет тебя, – сказал он безжизненно.
Что он имел в виду, я не знала, но по тону догадалась, что ситуация дерьмовеет с каждой минутой. Я почти в панике поискала глазами Ивана: какая никакая, а защита. Не бросит же он меня после того, как затащил в этот гадюшник.
В это время парень, мучивший гитару на круглой эстраде, выступление, состоящее из блатных песен, закончил и подошел к бару, смочить горло. Стакан из-под сока он швырнул бармену в лицо, едва не угодив тому в глаз – поведение, прямо скажем, нестандартное.