Девочка, не промахнись!
Шрифт:
Голос Насти мяукал радостно, со слезой, а рука с пистолетом не дрожала. Да и лицо тоже было спокойным, почти отрешенным. Модулировал только голос, успокаивая удалявшегося мужчину.
О, нет! Она не сможет выстрелить в спину! Пусть повернется, хотя бы чуть-чуть… пусть осознает, кто посылает пулю.
– И нам не помешает твоя новая любовница? – холодно поинтересовалась Настя.
Свирс развернулся резко, все же реакция у бывшего боксера была отменной.
Снова невнятно пукнуло, и миллион ярких брызг вспыхнуло у Насти в глазах. Она все еще видела сполохи пламенеющих языков, а сама проваливалась в темноту…
Глава. 2
–
Я застонала и запустила в него подушкой.
Боже правый, и так каждый день! Подлый Данька, узнав мою приверженность к испанцу горячих кровей, поставил волнующий голос на будильник. Через неделю моя увлеченность тенором превратилась в стойкую ненависть. А через месяц я была переполнена желанием завести себе мужчину, способного совершить несложную операцию по переналадке моей стереосистемы. Останавливало только осознание, что операция эта займет не более пяти минут, а с мужиком придется общаться гораздо дольше. Жарить ему котлеты и, возможно, стирать носки. Лично сама была с радиотехникой на глубокое «вы».
Я, нехотя, опустила босые ноги на скользкий линолеум и зевнула во все горло.
Придется дожидаться, пока Данилка удовлетворит свою потребность в ежегодной порции летнего бродяжничества. Заявится на порог моей двухкомнатной малогабаритки, изрядно изъеденный гнусом, неподражаемо курчавобородый. Возможно, он даже сумеет кое-что заработать в своих наполненных романтикой буднях.… А тут я – жарю другому мужику котлеты…. Картина такого оборота событий нарисовалась у меня перед глазами отчетливо, до самого последнего нюанса поведения действующих лиц.
Что ни говори, а Танюха права: моё воображение – мой враг. Сознание, что моя длинноногая, сексапильная подруга изрекает своими полными губками только сакраментальную правду, рассердило меня. И я поклялась, что в первый же выходной возьму инструкцию к музыкальному центру, досконально вникну в руководство по настройке и исправлю будильник сама, без вмешательства особей мужского пола.
Отчаянно хлопая босыми пятками, я устремилась в душ. Рубашка прилипла к телу от душного ночного воздуха, проникавшего через распахнутый балкон почти неосязаемо, то есть никак. Как будто марево над городом остановилось одной нескончаемой стеной, дрожащей, но не дрогнувшей.
Холодная вода еле сочилась из крана. Ничего не оставалось, как принять обжигающий душ и выскочить из замкнутого пятиметрового пространства, как из сауны – с красным лицом и ощущением новой порции пота, смочившего тело.
Время вновь поджимало. Пришлось наскоро глотнуть кофе, а банан дожевывать на ходу, цепляя босоножки за щиколотки. Проклятые ремешки никак не желали застегиваться, а потом вдруг один из них лопнул, оставив в руке загнутый свинячий хвостик.
Да-а… полная катастрофа. Я рванула к шкафу и вывернула все его содержимое на пол. Натюрморт глаз не радовал. Бежевые туфли нуждались в сапожнике, как гипертоник в «скорой»; красные лодочки безнадежно устарели. Оставались только «чешки», в которых я работала над своим телом под просветленное бормотание рэпперов, да матерчатые тапочки, в которых ездила к Таньке на дачу. Спасительную мысль, что все-таки можно надеть красные туфли, если переодеться в малиновый шелковый
Во-первых, наряд тут же переходит в разряд «надеванных» и не может представлять мою особу в торжественной обстановке.
Во-вторых, чтобы его надеть нужно лишних 10 минут, которых, судя по часам, у меня уже 5 минут как нет.
Поэтому, натянув тапочки, я одернула свою просторную юбку, мотавшуюся вольными складками вокруг ног. Задрала кофточку и полила под мышки изрядную порцию аэрозоля в надежде, что буду источать аромат жасмина, вместо тривиального запаха соленого пота.
На этом все мои косметические операции завершились. Волосы причесывала, заталкивая пудру, помаду и прочую дребедень в сумку, прямо поверх учебников и тетрадок. Немного прыти и вполне успеваю на привычный для себя 12 маршрут.
Только у его величества Случая сегодня были грандиозные планы на мой счет. Жаль, о своих намерениях он не сообщает заранее. Иначе, я дослушала бы Иглесиаса до победного конца и, наплевав на работу, осталась млеть в своей постели. Правда, эти горькие открытия пришли ко мне гораздо позже. А сейчас я мчалась по щербатым ступенькам с родного девятого этажа, не дождавшись дребезжавшего лифта. У самого выхода из подъезда я споткнулась и замахала суматошно руками, чтобы удержать равновесие. Перспектива грохнуться на облагодетельствованный бомжами пол не радовала. В результате такой аэробики на ногах я устояла, но сумка съехала с плеча и разинула рот обожравшимся крокодилом. Из её чрева посыпалось все, что я туда запихнула несколько минут назад.
– Б…кий род, – сказала я с чувством и принялась лихорадочно хватать свои вещи, наплевав на гигиену.
К остановке я мчалась крупной рысью и вряд ли бы успела заскочить в троллейбус, если бы не баба Валя. Углядев мою мятущуюся невдалеке челку, старушка сделала вид, что готова к последнему издыханию и штурмовала ступеньки, как Эверест, т. е. в час по чайной ложке.
– Что, Машенька, опаздываешь? – добродушно пыхтела бабка, пока молодой парень, приняв тактический маневр за чистую монету, тянул её за налитые жиром бока вверх.
– Спасибо, баб Валь, век не забуду.
В результате я оказалась в нужном месте, в нужное время. Правда, вид у меня был при этом шальной, если не сказать шалый. И я тут же не преминула услышать оценку своему состоянию.
Оля Волкова, поправляя тщательно наманикюренным пальчиком идеально выщипанную бровь, сказала протяжным полушепотом:
– Ну-у, Манюня наша совсем одичала. Наверное, у неё климакс.
Я затормозила у зеркала и попыталась справиться с разметавшимися кудрями с помощью пятерни, поэтому услышала и продолжение разговора.
– Врешь, ты, Лялька, – лениво прогудел Сева Ложкин, чавкая, как верблюд жвачкой. – Она не такая старая. И парень у неё нормальный.
– Ложкин, Ложкин – Поварешкин… – усмехнулась девица.
– А мужичок-то у неё и на самом деле клевый, – тонкая пигалица Лика Шантрель заблестела круглыми маслинами глаз совершенно по-еврейски.
– Что ж, мои дорогие, – объявила я громко, роясь интенсивно в сумке в поисках ключей от кабинета. – Пока вы не занялись обсуждением моей интимной жизни всерьез, предлагаю заняться непосредственно тем, для чего, собственно, мы тут и собрались.