Девочка по имени Смерть
Шрифт:
– Да, конечно! И мы со своей стороны обещаем принять меры, воздействовать на них всем своим педагогическим коллективом…
Учительница заторопилась, подхватила стопку тетрадей и вышла.
– А мы ничего не сделали, - Митька успокоился и заговорил более уверенно.
Леонова-старшая перевела взгляд с Емцова на Муранова, и тот задергался, заволновался.
– Она сама!
– выпалил Влад.
Юрка оценил расстояние от того места, где они стояли, до двери. Несколько метров. Один рывок. По дороге надо как-то обогнуть иностранку.
– Я понимаю, - мягко, нараспев заговорила женщина.
– Аня - девочка непростая. У нее бывают странности. Их порою не так просто понять и… принять. Я вижу, вы с Аней не ладили.
Бежать, бежать! Юрка поглядывал на приятелей и видел, что они женщину слушают, что они собираются слушать и дальше. Муранов вообще подался вперед, словно загипнотизированный мягким голосом француженки.
Леонова-старшая прикрыла дверь за ушедшей химичкой. Пулейкин вздрогнул. Ладонь, сжимавшая сотовый, вспотела.
– Аня - одинокий, замкнутый ребенок. У нее никогда не было настоящих друзей, и поэтому она не всегда правильно себя ведет со сверстниками. Она их покупает.
– В каком смысле?
– зациклился на одном и том же вопросе Влад.
– Начинает гадать на картах, предсказывать будущее. Согласитесь, это привлекает.
– Да ни фига не привлекает, - фыркнул Митька.
– Ну вот видите! А потом она, поняв, что наделала, все бросает и прячется. И в этот момент ей надо помочь. Поэтому я и приехала. Ее надо найти и успокоить.
– Все это не из-за нас!
– Юрка стал обходить Леонову-старшую стороной. Тревога, вот уже какой день подряд сидевшая в его груди, разлилась по телу. Стоять на месте было просто невозможно. Надо бежать, надо растворить адреналин в бешено работающих мышцах.
– А я и не говорю, что вы что-то натворили. Я прошу, чтобы вы сделали кое-что.
Женщина взглянула на Пулейкина. И ему вновь стало страшно. Как вчера, когда на него точно так же посмотрела Андалузия.
Стартовав с места, он сбил парту, поскользнулся на повороте, всем телом ударился о дверь.
– Бегите!
– крикнул он друзьям и вывалился в коридор.
– Пулейкин!
– поймала его на первом этаже Людмила Петровна.
– Вы уже поговорили с Аниной мамой?
– Поговорили!
Юрка сдернул с вешалки куртку и выскочил на улицу. Морозный воздух обжег ему лицо. Над головой кружились невесомые снежинки.
Им только зимы сейчас не хватает!
Глава четвертая
Точка приложения силы
На экране сотового высветилось: «Бегите!» - вот он и побежал. А они остались там. Черт! Побежал бы он без этой эсэмэски? Вряд ли. Да кто же с ним так нехорошо играет?
Уже на улице Пулейкин решил вызвать этот странный номер, но в ответ механический голос сообщил, что такой абонент
– Ну и ладно!
– прошептал Юрка, дав отбой, а потом и вовсе выключив трубку. Он тоже теперь будет несколько дней недоступным. И пускай все вокруг горит синим пламенем!
Он шел злой на всех, и в первую очередь на себя. Из-за того, что позволил Емцову втянуть себя в эту историю, из-за того, что он друзей бросил, из-за того, что жизнь у него получается вот такая - кривая и косая.
Через школьный двор к своей оранжевой высотке. Скорее домой! Включить телик или комп и, наконец, забыть обо всем на свете.
Но мысли упорно возвращались к его побегу из класса.
Струсил! Да, струсил! Хотя - что такого произошло? Ну, сбежал. Любой нормальный пацан на его месте поступил бы точно так же! И Митьке с Владом надо было так поступить. Только почему-то они не побежали. В конце концов, не в трясине же он оставил друзей и не под пулеметным огнем! Поругаются на них и отпустят. Что может им сделать чья-то чужая мать? Вот если бы родная - вставила бы так, что они надолго запомнили бы…
Юрка повернул ключ в замке и с удивлением обнаружил, что дверь не закрыта. В кухне с шумом лилась вода, в родительской комнате работал телевизор.
– Борька?
– позвал Пулейкин. Чудеса бывают, хотя брат в это время обычно уже доходил до института или встречался со своими приятелями-экстремальщиками.
– А-а-а!
– протянула выглянувшая в прихожую мама.
– Это ты? Проходи. А меня, представляешь, с работы уволили.
Рюкзак выпал из Юркиных рук. «Письмо счастья»! Он так и не переписал его. Юрка тут же захотел пройти в кухню и все маме объяснить. Пообещать, что он исправится. Что прямо сейчас сядет за стол, напишет двести писем, а потом разошлет их во все концы света.
Но никуда он не пошел, потому что на коврике у двери увидел незнакомые ботинки. Черные. С черной меховой опушкой. На толстой ортопедической подошве.
Испугаться окончательно Юрка не успел.
– Тебя тут девочка ждет, - снова выглянула в коридор мама.
– Недавно пришла.
Юрка снял кроссовки и босиком прошел в свою комнату.
Андалузия сидела в кресле у стола и медленно раскачивалась из стороны в сторону. Поверх разбросанных тетрадей и учебников лежала потертая коробочка мобильного телефона. Обратил внимание Пулейкин на нее только потому, что Андалузия неожиданно спросила:
– Ты зачем сотовый выключил?
Вот тут-то он на ее трубку и посмотрел. И хоть в голове тут же родилось несколько вариантов ответов, от «Достали!» до «Не твое дело!», Юрка сдержался. Он ее потом убьет. Если захочет.
Набрал в грудь побольше воздуха, чтобы все ей сказать. Так, чтобы мало не показалось! И вдруг воздух вышел из него вместе с вопросом:
– А ты откуда знаешь, что я телефон выключил?!
Магия вуду? Чтение мыслей на расстоянии? Шаманизм? Или она на чем-то успела погадать?