Девочка-война
Шрифт:
Да уж, прям мексиканские страсти, не иначе. Только вот уже не по мою душу, в моей жизни и так хватает драмы. Куда еще больше?
Закончила с одеванием и потопала вслед за Полиной, но по пути услышала, что в сумке завозился телефон. Пыхтя и чертыхаясь, начала на ходу выискивать его из глубин своей сумки, а когда нашла, уже выходя на широкое институтское крыльцо, тут же приняла вызов и ответила:
– Да, Илья.Да, уже еду к тебе.Да, буду вовремя, до встречи, - и отбила звонок, поднимая глаза и встречаясь со стальным, злым взглядом своего персонального мучителя. Громов, что б ему спалось
Кивнула ему, но не получив в ответ ровным счетом ничего, только пожала плечами и двинула в сторону остановки. Ни за что не покажу ему, что его очередной виток холодной отчужденности меня ранит, словно отравленное лезвие. Шиш ему с маслом, а лучше без.
Только вот всю дорогу до места встречи с Ильей, я, не переставая, в голове крутила все те изменения, что произошли с понедельника с расписным мажором. Он так и продолжал ходить на занятия без привычного металла во всем теле, одетый в неизменные черные водолазки, закрывающие большую часть его татуировок, и вел себя почти примерно, не покатываясь со смеху от каждой шуточки своих закадычных приятелей. Другой Демид, словно поменяли по щелчку пальцев. Было странно, а еще невероятно любопытно, несмотря ни на что, отчего и почему были такие глобальные метаморфозы.
Но мысли эти пришлось силой задвинуть на дальнюю полку сознания, когда я вышла из автобуса и припустила в сторону кафе, где мы частенько встречались с Ильей и друзьями. Сейчас он сидел здесь за столиком у окна один и лениво помешивал сахар в чашке с чаем. Рядом с ним стояла пара и для меня, а еще любимый мною сливочный чизкейк.
Такая забота, а я пришла хладнокровно поставить, между нами, точку. Но разве я виновата, что мое глупое сердце выбрало другого, а не этого милого и доброго парня?
– Привет, - опустилась я на кожаный диванчик напротив парня, на ходу разматывая шарф и снимая вязаную шапку.
– Привет, - кивнул он и тепло мне улыбнулся.
– Спасибо за чай и сладости, - кивнула я на стоящее на столе угощение.
– Если ты пришла меня бросить, то чизкейк съем я, скажем, в качестве утешения, - еще шире улыбнулся Илья, а я замерла как каменное изваяние, не в силах выдавить из себя ни звука, -да брось, Агата, я же не дурак.
И, между нами, воцарилось гробовое молчание, нарушаемое только звуком работающей кофе-машины, да тихими разговорами за другими столами.
– Прости, - виновато опустила я голову и судорожно сцепила руки в замок.
– Это ничего. Правда! Эй, посмотри на меня, - и я тут же, с грустной, извиняющейся улыбкой подняла на него глаза, - Агата, ты молодец, ты добрая и замечательная девушка. И это я не смог заинтересовать тебя. А ты нашла в себе силы не морочить мне голову, а прийти и честно сказать все, как есть. В отличие от некоторых, - и на последних словах судорожно вздохнул, снял очки и потер глаза.
– Ничего я не сказала, Илья. Это ты молодец и сделал за меня всю мою работу, - и мы оба друг другу криво улыбнулись.
– Надеюсь только, что мы останемся друзьями?
– Конечно, - радостно кивнула я, - было бы здорово, - а потом набралась смелости и на одном дыхании выпалила вопрос. Все же, женское любопытство адская
От моего вопроса парень вздрогнул, посмотрел в окно, поджал губы, а потом все-таки ответил:
– На первом курсе я в нее влюбился как мальчишка. Ходил по пятам, чуть ли не серенады пел. Ну и она сменила гнев на милость и все-таки дала зеленый свет. Мы начали встречаться, и я был счастлив как дурак. Правда! А потом сильно заболела моя бабушка, та, которой на выходных исполнилось восемьдесят. Семья наша небогатая и, знаешь ли, на седелку денег не было, на лекарства-то едва-едва собирали. И я часто, очень часто, стал сидеть с бабулей, потому что мама и папа работали на износ, чтобы все мы ни в чем не нуждались. Но Полина не верила мне, не знаю откуда взялись эти мысли в ее голове, но она втемяшила себе, что я не о бабушке забочусь, а провожу время с другими девушками и вообще живу красиво.
– Какая чушь, - не сдержалась и фыркнула я.
– Не могу с тобой не согласиться. Короче, суть да дело, но перед самой операцией, что тогда должны были сделать бабуле, она меня бросила. Просто слилась, не брала трубки и не отвечала на сообщения, а потом написала, что я ей смертельно надоел, что она никогда не любила меня и я ей такой гулящий и пропащий вообще не нужен. Я ее два года вернуть пытался, а потом плюнул. Решил, что раз она хочет корчить из себя жертву, то помешать я ей не в силах. А потом появилась ты и я подумал...
И на этих словах он замолчал и покаянно опустил голову.
– Ты до сих пор любишь ее, да?
– как можно мягче спросила я.
– Не знаю, Агата. Что есть такое эта любовь? И можно ли любить человека, который элементарно не поддержал тебя в трудную минуту, окопавшись в своих иллюзорных обидах и домыслах?
Хороший вопрос, Илья, очень хороший. Только вот глупому сердцу на эти вопросы плевать. Оно просто любит, потому что так выбрало, не за что-то, а вопреки всему. И ничего не хочет слышать, ни доводы рассудка, ни увещевания логики...
Повернулась и уставилась на стылую, умытую мокрым снегом улочку, бездумно выхватывая огромный черный Мерседес, выруливающий со стоянки авто, напротив нашего кафе. Сердце тут же услужливо, но так болезненно свело судорогой, посылая по телу озноб. Не Он, конечно.
Успокойся глупая мышца! Когда-нибудь это закончится, ведь ничто не вечно. Правда же?
– Еще раз прости меня, Илья, за то, что дарила тебе пустые надежды. Я не имела на это права.
– И ты меня, Агата. И ты меня.
Глава 44
POV Агата
Домой я добиралась в состоянии полнейшей прострации. Вот так, оказывается в пузыре своих чувственных переживаний и эмоциональных дрязг я совсем не заметила закулисные игры своего же собственного парня и моей подруги, а по совместительству и его бывшей девушки. Дела.
Не знает он, что такое любовь. Ага-угу. Руку даю на отсечение, что Полина не вытерпит неопределенности и все-таки отчебучит что-то в стиле ревнивой фурии. А Илья и рад будет. Только вот не завидую я ему. Когда в отношениях изначально нет доверия - это клиника.