Девочки Талера
Шрифт:
— Саш, давай отдадим ему этот ресторан, пускай забирает. Это Талер, ему не нужен твой бизнес, ему даже я не нужна, он просто хочет свести с нами счеты. Он хочет почувствовать себя победителем, не дай ему взять верх, не позволь упиваться победой. Он не посмеет причинить вред никому из нас, он может только отнять у нас деньги, так давай отдадим ему все и уедем. Начнем заново, вместе. У нас получится. Тимур вернул кредит за залог дома, мы снова начнем с кофейни, только сами, чтобы ни от кого не зависеть, и я… Я стану твоей женой по-настоящему, обещаю!
Я даже сама верю в то, что говорю. Алекс
— По-настоящему! Что же тебе мешало стать ею раньше, Доминика? Не знаешь? А я знаю. Тимур. Тебе интересно, почему я ушел спать в другую спальню? Потому, что ты ночью называла меня его именем, — он говорит зло, рвано, и я испуганно отшатываюсь. Муж отталкивает мои руки и цедит сквозь зубы: — Это правда, он тобою одержим, но ты такая же. Одержимая. Сумасшедшая. Я был идиотом, когда поверил, что ты сможешь меня полюбить. Ты просто хочешь его подразнить, а я между вами выполняю роль предохранительной прокладки. И когда от меня останутся одни клочки, ты меня просто выбросишь. Нет, Доминика, я больше не позволю со мной играть. Я не хочу терять дело всей своей жизни, и, если мне надо для этого уступить тебя Талеру, пускай забирает. Я выполню все его условия, а если у тебя осталась хоть капля совести, ты не станешь сопротивляться и создавать мне проблемы. В конце концов, все, что от тебя требуется — раздвигать перед Талером ноги, ты успешно с этим справлялась раньше. Так что для тебя ничего не изменится.
Ничего не могу сказать, слова застревают в горле, и наружу вырывается только сиплое дыхание. Это неправда, я никогда его не обманывала. Он с самого начала знал, что я не люблю его, и все равно настаивал на браке. Я хотела развестись, когда поняла, что дальше быть вместе неправильно. Он сам меня не отпустил.
Но не вижу смысла спорить и оправдываться. С размаха бью его по щеке и поворачиваюсь спиной.
— Доминика, — хватает он меня за плечи, — прости. Сам не знаю, что на меня нашло.
Зато я знаю. Испугался, что пожалуюсь Талеру.
— Не смей ко мне прикасаться, Саша, хозяину может не понравиться, что ты трогаешь его вещь, — говорю, стараясь, чтобы голос не дрожал. Но он дрожит. — Это за твои слова. Что с тобой сделали деньги, Саша? Знаешь, — разворачиваюсь, — теперь я понимаю, почему не смогла тебя полюбить. Потому что тебя изменили деньги, и ты стал таким же как Талер, теперь ты ничем не лучше него. И если раньше я хотя бы могла тебя уважать, то сейчас презираю. Вы с ним ничем не отличаетесь, ты тоже одержимый, только Талер местью и жаждой обладать, а ты деньгами.
Он молчит, только дышит тяжело, а от виска по щеке стекает капля пота.
— Я ошиблась в тебе, Саша, — даже не пытаюсь скрыть горечь. — Но я все равно благодарна тебе за шанс, который ты дал мне два с половиной года назад. Пусть недолго, но я чувствовала себя свободной. И даже любимой.
— Доминика, прости меня, я правда тебя любил, — в один миг ставший мне чужим мужчина изо всех сил трет раскрасневшееся лицо. — Но ты права, я не хочу стоять на пути у Талера,
— Тебе просто не повезло, Саша, — говорю, уже стоя в дверях, — не повезло связаться с той, которая зачем-то понадобилась Тиму Талеру.
— Доминика, —
Теперь он смотрит на нас из окна, а я подхожу к машине. В одной руке Тимка, за другую цепляется Полинка и все время оборачивается на наш теперь уже бывший дом. Она трет глазки, машет Алексу, и я ненавижу всех мужчин на свете.
На заднем сиденье закреплены два новых детских кресла. Одно для совсем маленьких, второе для деток постарше. Тимур забирает у меня Тимку и сам усаживает его в кресло, защелкивает карабины, проверяет, хорошо ли затянуты ремни. Тим тянет его за волосы, пытается схватить за уши, и я холодею. Сейчас он начнет злиться, как Алекс, и Тимка расплачется.
Но Тимур упирается лбом в лобик малыша и берет его за ручки.
— Хочешь выдрать мне волосы, мелочь? Чем же я так провинился?
Его голос негромкий, он улыбается, и Тим заливисто смеется. Тимур поворачивается к Полинке и замечает в ее глазах слезы.
— Что с тобой, детка? Кто обидел мою принцессу?
— Папа Алекс, — кивает она на дом, — он остается один. Мне его так жалко…
Она уже рыдает в голос, я закусываю губу и закрываю глаза. Ты же этого хотел, Тимур, ты хотел всем сделать больно?
— Он будет приезжать к вам, Полечка, — Тимур говорит непривычно мягко, — мы с ним договорились. А пока мы не уехали, ты сможешь приходить к нему, когда захочешь. Можешь даже завтра.
Дочка успокаивается, Тимур усаживает ее в кресло, и я понимаю, что для меня есть место только рядом с Талером. Я сто лет не сидела с ним рядом, и когда он захлопывает снаружи дверцу, кажется, он отсекает меня от прошлой жизни.
Машина выруливает со двора, Полинка оборачивается и машет Алексу обеими ручками. Он стоит в той же позе, как будто закаменел, а потом медленно поднимает правую руку и неуверенно машет Полинке в ответ.
Тимур следит за ними в зеркало заднего вида, а потом мы с ним встречаемся взглядами. Я вижу в отражении две пары глаз, его и свои. Они разные, у него голубые, у меня черные. Но выражение их одинаково.
И в тех, и в других в самой глубине затаилась боль.
Я привез их в свои апартаменты. Можно было снять себе отдельный номер, но я решил, что так неправильно. Пускай привыкают жить со мной. И Ника, и дети.
Номер двухкомнатный, малышня будет спать с Никой в спальне, а я могу лечь в гостиной на диване. Они должны знать, что я теперь есть в их жизни, и не просто есть. Навсегда останусь. И даже малой Тимоха должен это уяснить.
Они входят в номер. Ника держит Тима на руках, Полинка цепляется за ее локоть. Я пробовал забрать пацана, но он не дался. И Полька к маме намертво прилипла, не отдерешь. Мне неприятно, конечно, но понимаю, что пока ничем не заслужил ее доверие. Два с половиной года на Северном полюсе долго придется отрабатывать перед дочкой.
Стою в дверном проеме, облокотившись об косяк, переплетаю на груди руки и смотрю на свою новую семью. Ника с прильнувшими к ней детьми медленно обходит гостиную, останавливается посередине и задирает голову. Люстру рассматривает.