Девочки в огне
Шрифт:
– Просто хочу прояснить: я считаю, что оказалась среди обитателей этого дома по случайному стечению обстоятельств. У меня с ними нет ничего общего. Ясно?
– Ясно. Лично я считаю, что мы с тобой сироты, выросшие в дикой природе. Воспитывающие друг друга.
Она фыркнула:
– Если бы. – И добавила: – Ну, двинули.
Но мы двинули не сразу; сначала она включила кассетник и мы прослушали еще один трек; Лэйси сидела, закрыв глаза и запрокинув голову, потерявшись в тех краях, куда ее мог унести только Курт, а я пока не научилась следовать за ней. Когда его крик смолк, она нажала кнопку «стоп».
– Иди за мной.
Ее дом оказался зеркальным отражением моего. Как с виду – двухэтажное
Дом Лэйси был не менее шизофреничен, но между внешними и внутренними владениями пролегала линия Мажино [13] . Снаружи, как я позднее выяснила, находилась территория Ублюдка: сплошные прямые линии и стерильные поверхности. Идеально подстриженный газон, сверкающие водостоки, грамотное распределение кустарников и горшечных растений. Внутри безраздельно царили шестидесятые: будто какой-то иностранец решил создать американский дом по рекомендациям старых ситкомов. Цветастая мебельная обивка в прозрачных пластиковых чехлах; «мотельные» картины – маяки и угрюмая домашняя скотина – в массивных позолоченных рамах; целый фарфоровый зверинец, ухмыляющийся из-за узорчатого стекла. И кружевные салфеточки. Уйма салфеточек. Над камином висел массивный деревянный крест, на каминной полке стояла рамочка с текстом молитвы о спокойствии. Поэтому меня слегка удивило, когда в комнату вошла мать Лэйси, дыша перегаром, в котором я к тому моменту нашей дружбы уже умела различить запах джина.
13
Система французских военных укреплений на границе с Германией, возведенная в 1930-е годы и названная в честь тогдашнего военного министра Андре Мажино.
Вид у Лэйси был такой, точно она мечтает отпереть стеклянную горку и шваркнуть кувалдой по фарфоровым кошечкам.
– Господи, мама, ты что, принимала в этом ванну?
Волосы у матери Лэйси были черные, длинные (длиннее, чем приличествует в таком возрасте), свободно распущенные по плечам, как у юной девушки, и сильно посеченные на концах. Глаза сонные – я бы решила, что это следы неусыпной заботы о новорожденном, если бы не запах.
– И не могла бы ты прикрыться? – Лэйси махнула рукой в сторону кружков намокшей ткани вокруг сосков. – Это омерзительно.
Мать Лэйси закрыла влажные пятна ладонями. Родители определенного возраста, производящие на свет нового отпрыска (неопровержимое доказательство их спаривания),
– Никогда не залетайте, девчонки, – сказала она. – Материнство превратит вас в уродливых коров.
– Я тоже тебя люблю, – сухо ответила Лэйси. И бросила мне: – Наверх.
– Девочки, – позвала мать Лэйси. – Девочки! Девочки! – Казалось, это слово подчинило ее себе так же, как мы. – Останьтесь! – Она опустилась на кушетку, и та заскрипела под ее тяжестью. – Сядьте. Составьте компанию старой корове. Расскажите ей, каково быть юными и свободными.
– Тебя никто не заставлял рожать, в твоем-то возрасте, – заметила Лэйси.
– Пачка буклетов об абортах, которую ты мне оставила, довольно ясно продемонстрировала твою позицию, дорогая. – Тут мать Лэйси запрокинула голову и разразилась смехом, до ужаса напоминавшим смех Лэйси, после чего их близкое родство стало очевидным. – Но если бы не маленький Джейми, у меня не было бы всего этого. – Она похлопала ладонями по кушетке, имея в виду и дом, а возможно, и город, и свою жизнь. Всё, кроме Лэйси.
– Да и Большого Джейми у тебя не было бы, – заметила Лэйси. – Жуть.
Пьяный театральный шепот:
– Лэйси немного ревнует к братику.
Лэйси ответила, тоже громким шепотом:
– Я все слышу.
– С единственным ребенком всегда так, – сказала ее мать, – что ни делай, она все равно превратится в испорченную маленькую дрянь.
– Твоя правда, мамочка, ты меня испортила. Вот в чем моя проблема.
– Видишь?
– Наверх, Декс, – приказала Лэйси. – Пошли!
– Декс? – Голос матери взлетел до заоблачных высот. – Ты та самая знаменитая Декс?
Мне было известно, что она про меня слышала. Теперь же я получила доказательство своей значимости. Когда она снова пригласила меня присесть, я подчинилась.
Лэйси была недовольна; Лэйси смирилась. И тоже села.
– Так что она тебе про меня наговорила? – спросила меня ее мать.
Я ничего не ответила, что в общем соответствовало истинному положению дел.
– Не бойся, я не обижусь. Я же знаю, как у вас, девчонок, бывает. Считаете, что ненавидеть матерей – ваша работа.
– Неплохо заполучить такую работенку, – огрызнулась Лэйси.
– Раньше такого не было, правда, Лэйс? Ребенком она не хотела отпускать меня от себя. Рыдала, висла у меня на ноге, если я не могла взять ее с собой. И что же я делала?
– Ждем, затаив дыхание, – процедила Лэйси.
– Брала ее с собой. На каждый концерт, на каждую вечеринку. Надо было ее видеть в футболке Metallica, с развевающейся челкой… – Она отсалютовала в воздухе, подняв руку на фут над головой. – Несколько раз даже провела меня за кулисы. Вышибалы не возражали.
– Спроси ее, что она делала со мной потом, – сказала Лэйси. – Трудно уследить за дошколенком, одновременно сношаясь с тур-менеджером.
– Ты, заткни пасть! – взвилась ее мать и, вновь обретя достоинство, заметила: – Я никогда в жизни не сношалась с тур-менеджером.
– Стандарты! – усмехнулась Лэйси.
– Она теперь ни за что не признается, но ей нравилось. С чего, по-твоему, она такая музыкальная? Это у нее в крови.
Лэйси фыркнула:
– То дерьмо едва ли можно назвать музыкой.
– Как только тебя угораздило вырасти такой высокомерной?
– Как только тебя угораздило залететь от главного козла Нью-Джерси? Кто-нибудь, позвоните в «Неразгаданные тайны» [14] !
14
Американский интерактивный сериал (1987–2010).