Девон: Сладострастные сновидения
Шрифт:
Хантер провел рукой по волосам и направился в свой кабинет. Вряд ли когда-нибудь он поймет этих двух самых близких ему женщин. По правде говоря, единственной женщиной, которую он понимал, была Элсбет: добрая, простая Элсбет. Никаких диких выходок. Никогда она не нарушит того, что принято — как Дэвон или Сесилия. Настоящая леди… И он ее любит… И все-таки Хантер был достаточно честен сам перед собой, чтобы признать: никогда Элсбет так не разгорячит кровь мужчины, никогда она не заставит его сердце так биться, как это могут сделать две эти его женщины.
Хантер
Глава 13
Доктор Лэнгли осторожно ощупал слегка округлившийся живот Дэвон. Он нахмурился, глубокие морщины прорезали лоб, губы в ниточку — весь внимание. Так он повторил несколько раз, наконец, сделав глубокий вдох, встал и глянул ей в лицо — прямоугольные стекла его очков едва-едва держались на самом кончике носа.
— Ну, что, доктор? — спросила Дэвон прерывающимся голосом, едва живая от страха.
Доктор Лэнгли спустил рукава своей рубашки, потянулся за черным сюртуком, который он повесил на спинке стула у кровати, где лежала Дэвон. Натянул его на себя, поправил обшлага и ответил:
— Не знаю, не знаю. Очень сомневаюсь, что есть какие-либо основания для беспокойства, леди Баркли.
Все еще не успокоенная, Дэвон села и спустила ноги на пол.
— Я не поняла, доктор. Все-таки что-нибудь не в порядке с моим ребенком, или как?
Лысеющий врач наклонился к ней, легонько потрепал по руке. Улыбнулся, желая ободрить, но в его глазах тоже были следы какой-то озабоченности:
— Ну конечно, и как вам тут понять. Это ваш первый ребенок; все ново и незнакомо. А тут приходит старый болван вроде меня и заставляет вас волноваться, хотя вроде бы и не о чем!
Сердце Дэвон забилось чаще; ага, он ее утешает, значит…
— Доктор, скажите, пожалуйста, что не так? Доктор Лэнгли издал долгий вздох и решительно кивнул:
— Все в порядке. Матка немножко сдвинута. Но пока это — не причина для тревоги. Все — таки я рекомендую, чтобы вы были поосторожнее, особенно не напрягались до родов.
Дэвон все еще не могла успокоиться.
— Вы уверены, что с ребенком все в порядке? Доктор Лэнгли снова одарил ее одобрительной улыбкой:
— Ребенок хороший. Но не утомляйтесь. — Он встал и защелкнул замок своего саквояжа.
— Будете следовать моим советам — и через пять, или, скажем, шесть месяцев подарите Хантеру прекрасного, здоровенького наследника.
— Доктор, это что, значит, мне нельзя идти сегодня на прием к полковнику Браггерту?
— Да нет, почему же? На несколько месяцев вам придется отказаться от танцев — пусть девушки этим занимаются, но посещать друзей — в этом я вреда не вижу. Да. Еще: надо избегать верховой езды и не поднимать тяжелого. И главное — не волноваться. Волнение — это плохо и для вас, и для вашего ребеночка. Дэвон
Раздался стук в дверь, и вошел Хантер — даже не дожидаясь ответа. Почему это на лице у его жены такое странное выражение и почему она поспешно отвела глаза в сторону? Сердце у Хантера отчаянно забилось в тревоге. Он и так уже разрывался перед двумя взаимно исключающими чувствами: с одной стороны, ему ужасно хотелось снова заняться с Дэвон супружескими ласками, а с другой — он боялся, что это может повредить их ребенку. Он поспешно обратился к врачу:
— Ну как доктор, все хорошо?
— Все будет хорошо, если леди Баркли будет меня слушаться.
Хантер вопросительно выгнул бровь:
— Ну и что, миледи? В чем же надо слушаться доктора?
Дэвон опустила глаза. Ну как ему объяснить, что его страхи были необоснованы, но что врач все-таки дал ей кое-какие указания, чтобы исключить всякие случайности. Вдруг это лишь усилит его страхи? Но тут на помощь ей пришел сам доктор Лэнгли.
— Я как раз говорил леди Баркли, что пока ее беременность проходит нормально. Я просто хотел бы, чтобы она не нервничала, не уставала, не переутомлялась. Это просто на всякий случай. Не более того.
— Что это значит, доктор? — какой-то комок сжал внутренности Хантера. Неужели он имеет в виду, что он должен прекратить с ней супружеские сношения? Да ведь он так с ума сойдет! Быть рядом с ней и все время воздерживаться — это слишком ужасно…
Доктор Лэнгли понял направление мыслей Хантера — и улыбнулся. Эти молодые люди с красивыми женами — старая история… Да и не только молодые… Он подмигнул ему:
— Да ничего особенного не значит. Она может продолжать нормальную супружескую жизнь — бояться тут нечего.
Хантер облегченно вздохнул, подошел к жене и обнял ее за плечи:
— Я могу вас заверить, доктор Лэнгли, что позабочусь, чтобы она вас слушалась.
Доктор с гордостью и удовлетворением посмотрел на Дэвон.
— Я знал, что могу положиться на Хантера. Я сам помог ему появиться на свет, и с тех пор он меня никогда не разочаровывал. Он заботится о тех, кого любит, — доктор Лэнгли перевел взгляд на стоявшего перед ним высокого, темноволосого мужчину. — Я, может, и не согласен с твоими политическими взглядами, но это твое дело; ты человек взрослый, самостоятельный — вот и отец твой такой был… Конечно, у тебя более прочные связи с Англией, чем у большинства из нас, трудно идти против семейной традиции. Я врач — и поэтому я против этой войны, против того, что людей убивают; но я еще и виргинец — и буду поддерживать патриотов до последнего вздоха.