Девственница
Шрифт:
Кайри улыбнулась.
– Мужчины.
– Верно. Ты девочка по девочкам.
– Тебя это беспокоит?
– Спросила Кайри.
– Что именно? Что ты лесбиянка?
– Ну.
Элли уставилась на Кайри. Затем рассмеялась. Она смеялась, смеялась, и смеялась.
Затем еще чуть посмеялась.
– Элли?
– Прости...
И снова рассмеялась.
– Элли, ты смеешься, как ненормальная.
Элли игриво смахнула слезу.
– Я закончила смеяться, - ответила она. Затем снова рассмеялась.
–
– Нет, ничего такого.
– Элли наконец сделала глубокий вдох и перестала смеяться.
– Ирония в том, что кто-то, кто угодно, считает, что меня тревожит девушка, которой нравятся девушки.
– Значит, как я и догадывалась, ты...
– Я би, - ответила Элли. А еще она была самым известным сабмиссивом в Преисподней Манхэттена, но решила не говорить об этом Кайри. Пока.
– Это или самые лучшие два слова в обоих мирах, или самые худшие.
– Я оптимистка, - сказала Кайри.
– Будем считать их самыми лучшими.
– Мне бы не помешало немного оптимизма.
– Мне бы не помешало немного очков. Я все еще работаю над своими двадцатью пятью. Думаю, ты должна дать мне больше, чем четыре за пауков и дрочку.
– Получаешь одно дополнительное очко за использование их в одном предложении.
– Значит, мне нужно еще шестнадцать очков, чтобы ты сказала мне, что здесь делаешь?
– спросила Кайри, радостно улыбаясь.
– Еще шестнадцать очков до того, как ты пожалеешь, что спросила.
– Не могу дождаться.
– Кайри вытянула ноги и позволила своим босым ступням парить перед камином.
– Я могу.
– Так плохо?
– Кайри опустила ноги и посмотрела на Элли.
– Очень плохо?
– Это... понимаешь.
– Сложно.
– Кивнула Кайри.
– Верно, ты говорила это в начале недели.
– Все еще сложно. За последние три дня ситуация не стала менее сложной.
– Может, ты просто думаешь, что это сложно, потому что ты находишься внутри ситуации? И если бы была вне ситуации, как я, она бы не казалась такой сложной. Понимаешь, словно человек в лабиринте. Ты видишь только то, что перед тобой. Но если бы ты была над лабиринтом и смотрела на него сверху, ты бы точно понимала где находишься, что происходит и куда идти.
– Хорошая мысль, - ответила Элли, положив руки на разворот книги.
– Но обещаю, из этого лабиринта нет выхода. Не важно, как ты на это смотришь.
– Я просто...
– Кайри улыбнулась Элли.
– Я хочу помочь.
– Ты не можешь. Но не расстраивайся. Никто не может.
– Даже Бог?
Элли снова рассмеялась.
– Бог втянул нас в эту историю, - ответила Элли с уставшей улыбкой. – И, похоже, он не торопится вытаскивать нас обратно.
– Кого это нас?
– спросила Кайри.
– Стоп.
– Элли подняла руку
– Сегодня ты больше ничего от меня не услышишь. Я пришла сюда не для того, чтобы излить душу. И определенно не в том настроении, чтобы исповедоваться кому-либо.
– Зачем ты пришла сюда? Сегодня вечером, я имею в виду. Это твой обычный девятичасовой досуг?
– спросила Кайри.
– Я работала в книжном магазине. Мне нравится быть среди книг.
– Мне тоже. Знаешь, моя сестра была писателем.
– Та, которую…
– Которую убили?
– спросила Кайри.
– Да, она.
– Как ее звали? Я бы предпочла называть ее по имени, а не "твоя сестра, которую убили", - сказала Элли.
Кайри странно посмотрела на нее. Затем улыбнулась.
– Ты первый человек, кто спросил меня, как ее зовут, после того как я упомянула о ней.
– Она провела всего один день своей жизни, умирая. Кем она была все остальное время?
– Бетани. Хотя ее псевдоним был Мэриан Шервуд.
– Фанатка Робин Гуда?
– Это была ее любимая история, любимый фильм, любимое все.
– И что же она писала?
– Любовные романы. Те, что происходили в прошлом, когда все лучше одевались? Какие они? Мужчины в высоких сапогах?
– Эпоха регентства?
– Они. Они тоже были хороши. Мне нравилось читать ее книги. Одну она даже посвятила мне.
– У тебя есть с собой что-нибудь?
– спросила Элли, отчаянно желая почитать что-нибудь еще, кроме книг о католической теологии или истории церкви.
– Мне не разрешили взять их с собой, - ответила Кайри.
– Но они здесь.
– Она указала на свою голову.
– Я действительно сожалею о том, что с ней случилось.
– Знаешь, это было в новостях. Национальных. Молодая мать и автор бестселлеров убита своим мужем. Ну, в новостях об этом говорили всего один день, а затем произошло что-то более важное. Какая-то знаменитость развелась или что-то в этом роде.
– Нет ничего важнее, чем потерять любимого человека.
– Я так думала.
– Кайри вздохнула. – Это безумие, что писательницу любовных романов может убить собственный муж. Вряд ли кто-то мог предположить, что женщина, которая пишет о настоящей любви и зарабатывает на этом, будет состоять в таком плохом браке.
– Лицо, которое ты показываешь миру, не всегда твое настоящее лицо, - сказала Элли.
– Ты можешь смотреть на кого-то и думать, что знаешь о нем все... но это не так. Мы все носим маски. Или вуали.
– Она многозначительно посмотрела на Кайри.
– Я знаю кое-кого, кто живет двойной жизнью. На самом деле... почти все, кого я знала дома, так жили.
– Кингсли, Сорен... все они.
– А что ты читаешь?
– спросила Кайри, явно готовая прекратить разговор о своей сестре.
– Что-нибудь хорошее?