Девственница
Шрифт:
– Я...
– Она снова встретилась с ним взглядом.
– Мной владеют.
Владеют. Конечно же ею владеют. Такая женщина, как Джульетта, была призом, короной, произведением искусства, бесценной драгоценностью, которая вызывала желание обладать ею у любого мужчины, который смотрел на нее. Ею должны были владеть, лелеять и охранять. Если бы она принадлежала ему, он бы охранял ее ценой собственной жизни.
Кингсли кивнул.
– Это я понимаю.
– Правда?
– Скептически спросила она.
– Да. Я понимаю, что значит быть чьей-то собственностью.
– Хорошо. Сегодня он уехал. Завтра
– У тебя есть привычка встречаться с другими мужчинами за его спиной?
Она покачала головой.
– Нет.
– Я первый?
– Второй.
– Второй, с кем ты ему изменяешь?
– Нет, - сказала она так тихо, что он едва расслышал.
– Второй мужчина, с которым я когда-либо была.
– Когда-либо?
– Когда-либо, - повторила она.
Кингсли глубоко вздохнул. Ему бы и в голову не пришло, что у такой красивой женщины был только один любовник за всю ее жизнь.
– Но почему я?
– спросил он.
Она посмотрела ему в глаза и подняла руку. Нежно, медленно, она провела пальцами по его волосам и поднесла прядь к своим губам. Она поцеловала кончики его волос, затем отпустила их. Это было так интимно, так неожиданно и так собственнически, что ему стало больно, как от острого ножа в животе.
– Мне нравятся твои волосы, - сказала она, глядя ему в лицо так, словно запоминала каждую деталь.
– Вот и все.
Кингсли был таким твердым, что испытывал боль. Он физически жаждал оказаться внутри этой женщины.
– А теперь ты трахнешь меня?
– спросила она.
– Еще парочку вопросов. Они будут короткие.
– Что еще тебе нужно знать?
– спросила Джульетта с ноткой раздражения в голосе.
– Ну... для начала, как тебе нравится, когда тебя трахают?
Он скрестил руки на груди, подражая ее позе, и ждал.
Она встретилась с его глазами, и они были такими темными и такими широкими, что ему показалось, будто он видит в них самого себя.
– Мне нравится жестко.
– Жестко?
– Повторил Кингсли.
– По шкале от одного до десяти...
– Что один?
– Ты не уснешь, пока я буду нависать над тобой.
– Десять?
– Госпитализация.
Джульетта, казалось, на мгновение задумалась.
– Девять, - ответила она.
– Девять. Девять – это очень жестко.
– Если девять - слишком для тебя, бери машину и езжай домой. Не люблю, когда мое время тратится впустую.
Она бросила ему ключи, и он словил их налету. Но после того, как поймал, он бросил их на пол.
– Поверь, - сказал он, делая шаг вперед и хватая ее за горло. Он наклонился к ее уху и прошептал, - Я не буду тратить твое время.
Сейчас. Наконец.
Кингсли снова оказался в своей стихии.
Глава 14
Рука Кингсли лежала на горле Джульетты, а губы возле ее уха.
– Ты будешь делать все, что я скажу, - сказала он, приказ, а не просьба.
– Да? Oui?
– Да, - сказала Джульетта, задыхаясь.
– Я не буду резать, ставить ожоги или душить тебя. Но как только мы окажемся в этой комнате, все остальное возможно. Каждый акт, каждая дырочка, - сказал он.
– Понимаешь?
Джульетта шумно сглотнула. Он почувствовал, как ее горло
– Я буду использовать презервативы, - продолжил он.
– Спасибо.
– Есть ко мне какие-нибудь просьбы?
– спросил он.
– Да. Открывай уже эту дверь, - ответила она. Кингсли улыбнулся. Если он не будет осторожен, то влюбится в эту женщину.
Как его и просили, он открыл дверь.
Он ожидал увидеть спальню, и это была спальня. Но не мужская или женская. Не гостевая или гостиничный номер.
Это была детская.
Он посмотрел на Джульетту.
– Это единственная комната, в которой он никогда не трахал меня, - прошептала она.
Выражение ее лица - почти смущенное - тронуло его сердце. Она не хотела говорить вслух, что хочет его в комнате, которая не напоминала ей о другом мужчине.
На маленьком круглом белом столе горела только одна лампа, но даже в тусклом свете можно было безошибочно определить, что спальня принадлежала молодой девушке. Спальня дочери любовника Джульетты, без сомнения, все еще была обставлена по-детски, хотя та уже давно выросла и переехала. Кровать была маленькой, не больше, чем в полный рост. Простыни были невинного белого оттенка, а ковер на полу - бледно-розового и голубого. Над кроватью висела москитная сетка, а окно в сад впускало прохладный океанский воздух. Ночь была вокруг них, и даже в этой странной обстановке Кингсли сгорал от желания оказаться внутри нее. Он не трахался в спальне подростка с тех пор, как сам был подростком. Но это не имело значения. Учитывая, каким твердым он был сейчас, его устроит любая горизонтальная поверхность.
Кингсли пинком захлопнул за собой дверь и запер ее. Одной рукой он притянул Джульетту к себе, встретившись с ней лицом к лицу, глаза в глаза. Она положила руки ему на грудь, но не для того, чтобы оттолкнуть его, скорее, чтобы успокоиться. Излишняя предосторожность. Он не планировал отпускать ее до утра.
Джульетта посмотрела ему в глаза. Он не видел в них страха, только желание. Она подняла руку к его лицу и провела пальцами по волосам. Дойдя до конца пряди, она поднесла ту к губам. Ни одна женщина прежде не целовала его волосы так, словно это был акт поклонения, а не симпатии.
– Ты поцелуешь меня?
– спросила она. Не робкая просьба, просто вопрос.
– Когда заслужишь.
Она кивнула.
– Тогда позволь заслужить.
Гораздо грубее, чем это было необходимо Кингсли схватил ткань ее платья и стянул его с ее тела. Ее спина напряглась, пока он раздевал ее, но она не протестовала. Когда она оказалась обнаженной, в одних плетеных сандалиях, он сделал шаг назад.
– Моя очередь, - сказал он. Он уставился на ее тело, обводя его взглядом от лодыжки до шеи. Она держала подбородок высоко поднятым, глаза устремленными вперед, и не пыталась хоть как-то прикрыться. Она была прекрасна, с телом, которое можно было описать только в превосходной степени - изящное, поразительное. Стройные, длинные мускулистые ноги, полные бедра, тонкая талия, большая высокая грудь и стройные плечи. Женщина его мечты. Несмотря на свою наготу или, возможно, из-за нее, она выглядела царственно, почти властно и определенно вызывающе. Она осмелилась взглянуть на него, пытаясь высмотреть недостатки в том, что видел он.