Девственница
Шрифт:
– Мифологию Булфинча. Я пытаюсь понять, что сделал Сизиф, чтобы заслужить свой камень и катание его вечность в наказание.
– Ничего, - ответила Кайри, беря книгу с колен Элли.
– Ни один поступок не заслуживает вечных страданий.
– Ты в этом уверена? А как насчет изнасилования?
– Нет.
– Убийство?
– Нет.
– Растление малолетних?
– Даже это. Я имею в виду, подумай. Вечность, Элли. Во веки веков, без конца. Бесконечное время. Ни одно преступление не заслуживает бесконечных страданий. В какой-то момент жертва умирает, попадает на Небеса и живет в блаженстве.
– В Библии есть Ад.
– Как и говорящие ослы. Видишь где-нибудь говорящего осла?
– спросила Кайри.
– Я знаю нескольких говорящих ослов.
Кайри сердито уставилась на нее.
– Ад - это место, куда мы отправляем людей, о которых не хотим думать. Как мой бывший шурин, который убил Бетани. Я имею в виду, он...
– Кайри остановилась и сжала пальцы в кулак.
– Он бил ее головой о стену, пока она не умерла, Элли. Но знаешь, что? Бетани в раю. Она с Богом, и она счастлива и вечность будет радоваться. А он, Джейк... в детстве отец так жестоко издевался над Джейком, что в тридцать пять лет он до сих пор мочится в постель, когда слышит по ночам громкие звуки, потому что думает, что это отец снова приходит к нему в спальню.
– Это ужасно.
– Элли вздрогнула.
– Я знаю человека, который подвергся сексуальному насилию со стороны собственной сестры, когда ему было одиннадцать. Но он никогда не использовал это как оправдание для причинения вреда другим людям. У всех нас есть свобода воли.
– Я не говорю, что Джейк не должен быть наказан. Но это похоже на лабиринт, о котором мы говорили, - сказала Кайри.
– Сердце человека - это лабиринт. Когда ты находишься в лабиринте, ты не видишь свой путь к его центру. Только если ты над лабиринтом и смотришь вниз, и действительно понимаешь, что происходит. Я думаю, именно так Бог смотрит на нас. Таким образом, он может видеть весь лабиринт сразу, может видеть изгибы и повороты, и где центр. Джейк тоже был жертвой. Люблю ли я его? Нет. Ненавижу его? Да. Но я хочу простить его. Бог велит простить его. И если Бог ожидает, что я, несовершенный человек, прощу его, то почему бы мне не ожидать, что совершенный, непогрешимый Бог простит его?
– Хочешь повесить на врата Ада табличку с надписью: "Вышел из бизнеса".
– Хорошо, - ответила Кайри.
– Ад - забавная концепция. Ад - место, куда ты отправляешь парня, который подрезает тебя в пробке, или девушку, которая разбивает тебе сердце, или даму за стойкой обслуживания клиентов в Сирсе, которая отказывается возвращать тебе деньги за нижнее белье, развалившееся после одной стирки, и конечно же, на нем нет бирок, потому что кто носит белье с бирками?
– Не то, чтобы ты говорила о собственном опыте или вроде того, - сказала Элли.
– Один раз. Однажды я надела эти трусики, и они рассыпались в стиральной машине.
– Ручная стирка в раковине, холодная вода, замочить на ночь, повесить сушиться.
– Где ты была прошлым летом, когда я так нуждалась в тебе?
– Здесь, - ответила Элли.
– Толкала камень вверх по склону, давала ему скатиться вниз, а потом снова толкала наверх. Я все еще здесь.
– Я рада, что ты все еще здесь. Даже если это означает, что ты каждый день толкаешь камень в гору. Даже если значит...
–
– Даже если это означает, что у меня будут неприятности из-за разговора с тобой во время Великого Молчания.
Элли показалось, что Кайри хотела сказать что-то еще, определенно хотела. Но почему-то утратила свою храбрость.
– Ты ведь никому не скажешь, правда?
– Скажу, что?
– Что я не верю в существование Ада. Это вроде бы как ересь.
– Я ходячая ересь, - ответила Элли.
– И нет, я никому не скажу.
Кайри посмотрела на Элли, но не улыбнулась. Но и не нахмурилась. Она просто смотрела на нее, словно пыталась запомнить лицо Элли. Элли позволила ей.
– Ну, мне пора в постель, - сказала Кайри, вставая.
– Ты читаешь, а я должна спать. Вместо того, чтобы знаешь ли, трогать себя или что-то в этом роде, из-за чего окажусь в Чистилище.
– Ты не веришь в Ад, но веришь в Чистилище?
– Да. Это странно, правда? Мне нравится мысль о том, что есть процесс, через который нужно пройти, чтобы попасть в Рай. Я имею в виду, что мне пришлось заполнить документы, чтобы вернуть пару развалившихся трусов. У Рая должна быть некая система возврата, верно?
– Волокита. Этого не избежать.
– Я должна взять книгу с собой в постель. Что-то, что поможет мне держать руки подальше от себя. Есть предложения?
– Что ты любишь читать?
– спросила Элли, стандартный вопрос книготорговца, когда покупатель просит рекомендации.
– Полагаю, здесь нет ни одного любовного романа?
– Кайри взглянула на полки.
– Нет. Поверь мне, я искала, - ответила Элли.
– Если хочешь почитать что-нибудь интересное, придется написать самой.
– В семье Бетани была писателем. Я чтец. Ни одного романа?
– Кайри кивнула на ее книгу мифологии.
– Вроде того. Леда и лебедь. Хотя больше скотоложства, чем романтики. Психея и Купидон - неплохи. Дафна и Аполлон. Мои любимые. Оригинальные отношения любовь-ненависть.
– Кем они были?
– Дафна была лесной нимфой и невероятно красивой. Аполлон был Богом музыки, разума и исцеления. Однажды он наткнулся на Купидона, играющего со своими луком и стрелами...
– Мастурбировал?
– Нет, думаю, лук и стрелы были настоящими.
– Пожалуйста, продолжай. Я настрою свои мысленные образы, - сказала Кайри.
– Аполлон дразнил Купидона за его мастерство владения луком.
– Ты уверена, что они говорили не о своих пенисах?
– Может быть, в подтексте, - ответила Элли.
– Аполлон дразнил Купидона из-за его маленького лука и стрел, или, возможно, из-за его члена. Не знаю. Поэтому Купидон, разолившись на Аполлона за его высокомерие, выбрал две стрелы. Одна со свинцовым наконечником. Вторая - с золотым. Он пускает стрелу со свинцовым наконечником в сердце прекрасной лесной нимфы Дафны. Стрелу с золотым наконечником он пускает в сердце Аполлона. И Аполлон сразу же воспылал отчаянной любовью к Дафне. А ее охватила ненависть к Аполлону. Он гонится за ней по лесу, а она бежит от него так быстро, как только может. Но Аполлон догнал ее, и она обратилась к отцу, Богу реки, чтобы тот обратил ее во что-то, что Аполлон не сможет заполучить. Отец превращает ее в лавровое дерево. С тех пор и навсегда лавр стал символом Аполлона.