Девушка без имени
Шрифт:
Они познакомились на студенческой вечеринке. Ирина пришла туда позже остальных, ее привел однокурсник, которому она помогла сдать иностранный язык. Она вообще не хотела идти на эту вечеринку. Подумаешь, у кого-то родители уехали в Финляндию за продуктами, подумаешь, свободная хата… Ира никогда не любила шумных сборищ и развеселых тусовок. Сказывалось воспитание, ведь когда тебя растят помешанный на классике дирижер и влюбленная в искусство скрипачка, ты поневоле проникаешься вещами и материями, скучными для большинства людей. Для нормальных молодых людей, как говорил ее одноклассник.
Что
Ирина сразу заметила Сашу. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и смеялся, а его светлые волосы качались в такт его движениям. Он смеялся громко, заразительно, а потом его взгляд поймал ее ошалевшие зеленые глаза в свои сети. Он держал в руках бокал с шампанским, когда подошел к ней, а ее сердце застучало как сумасшедшее.
– Вас я тут никогда не видел! – бросил он, протягивая ей шампанское. – Вам придется многое наверстать.
– Я не пью, – пробормотала Ирина, не сводя глаз с непринужденного, уверенного в себе парня.
– Как жаль. А я-то надеялся, что мне удастся вскружить вам голову! – И Саша улыбнулся.
Эта улыбка до сих пор преследовала Ирину по ночам, в снах, и она просыпалась в слезах. А тогда она таяла, как Снегурочка под жаркими весенними лучами солнца.
Он сам был – солнце.
Они были ровесниками, разница – всего пара месяцев, но, вопреки существующим тенденциям, Саша был куда более умудренным опытом, чем Ирина. Он тоже доучивался в университете, что-то с математикой, но параллельно работал – решал какие-то вопросы для компании его матери, ездил в Северную Европу, свободно говорил на немецком и испанском языках.
Им тогда было по двадцать лет. Саша и Ира были вместе пять долгих лет, но, когда они промелькнули мимо, оказалось, что этого очень мало, всего-навсего один короткий миг, песчинка вечности.
Саша снимал для них квартиру на углу Невского и Литейного, Ирина рассаживала мамины цветы в новые горшки, размножала отростки и переселяла свой маленький садик на Сашины подоконники. Сейчас там наверняка уже целые заросли. Вопреки ожиданиям обеих матерей, молодые люди не разошлись и не охладели друг к другу за все это время. «Это безумие» не прошло ни после опустошительных, изматывающих скандалов, без которых не обходятся ни одни отношения, ни после расставаний, ни после Сашиных поездок в командировки.
С тех пор как он признался матери в своих чувствах к Ирине, она стала отправлять его в командировки гораздо чаще.
Это было даже странно, насколько серьезно относился Саша к их с Ириной роману – он, не воспринимающий всерьез ничего и никого, скользящий по жизни легко и без напряжения. Было что-то неуловимо общее в этом везении, беспечности и уверенности в том, что мир будет любить тебя вечно и все тебе простит. Иван Чемезов тоже обладал этим даром, и все, кто оказывался рядом с ним, пропитывались этой атмосферой счастья и беззаботности.
Но все это – только замки из песка, миражи на мокром асфальте. Всем придется держать ответ.
Однажды
Он крутил слова на языке, словно играл ими. Ира обижалась, но он только смеялся и целовал ее в нос, говорил, что мужская дружба – слишком ценная вещь, чтобы променять ее на баклажаны. И что Марк уже несколько недель его зовет к себе. И что он постарается не задерживаться.
Бла-бла-бла…
Марк тогда был помешан на идее восстановления волос, мазал свою умную лысую голову какой-то дрянью и собирался идти в институт по трансплантации волос, что, по мнению Саши, было тотальным выжиманием денег и полнейшей глупостью. Марк обиделся на то, что Саша не приехал к нему на день рождения. Они давно уже собирались встретиться. Это случилось год назад, и когда Саша садился в свою непрактичную белоснежную машину, он помахал рукой недовольной Ирине и послал ей прощальный поцелуй.
Последний поцелуй.
Белоснежный «Мерседес» – подарок матери, торжественно врученный Саше четыре года назад, в честь окончания университета. Акт недоброй воли, попытка убедить сына оставить эти глупости, бросить Ирину и уехать обратно в Москву. Тогда его матери еще казалось возможным просто подкупить сына. Эта машина была последняя вещь, которую Саша принял из рук матери. Все последующие четыре года они только и делали, что ругались и обвиняли друг друга в черствости, чудовищности, ненормальности, глупости, недальновидности или просто слепоте.
– Как ты не видишь, что ей от тебя нужны только деньги? – кричала несостоявшаяся свекровь.
– Как ты не видишь, что я люблю ее и останусь с ней, а не с тобой? – кричал Саша. – Думаешь, меня интересуют твои деньги? Можешь все их оставить брату, мне плевать.
– Тебе плевать на меня! Она запудрила тебе мозги, она врет тебе на каждом шагу. Она изменяет тебе. Делает из тебя дурака.
– У тебя нет ни одного доказательства, и все же говоришь так, словно сама была там и смотрела, как Ирина изменяет мне. Почему так сложно принять такую простую вещь, как жену своего сына?
– Она отказалась выходить за тебя замуж!
– Потому что она не хочет выходить за меня вопреки твоей воле! Она не хочет расстраивать ТЕБЯ!
Они кидали трубки, швыряли их об стену, а затем звонили родственники, и начинались разговоры, уговоры, фразы «я тебя тоже понимаю, но надо же что-то делать». И «я поговорю с ней, все это сумасшествие должно остановиться».
Сумасшествие кончилось в тот день и час, когда Саша решил вернуться домой к Ирине, несмотря на то, что они прилично выпили с Марком, празднуя его прошедший день рождения. Ирина в ту ночь спала как ребенок, ничего не почувствовала, ни о чем таком не подозревала. Она была уверена, что Саша останется ночевать у Марка, и о том, что он решит сесть за руль пьяным, она и подумать не могла.