Девушка без лица
Шрифт:
Чайки шептали, расправив крылья, бились о прутья клеток. Кем я была? Испуганным ребенком, прячущимся в темноте? Испуганной женщиной, закрывшей глаза, потому что, открыв их, увидела бы лицо проклявшего ее мужчины? Я в любом случае боялась. Страх определял меня. За часы под жестоким проклятием, когда я чуть не стала жертвой, я хотела только следовать за кем-то. Доверять отцу и слушаться его. Молчать. Не принимать решения. Не бороться. Говорить так тихо, чтобы меня не слышали.
Но чайки, мои чайки, были
Я повысила голос и произнесла громко:
— Отпусти их. Отпусти их немедленно.
— Ли-лин, что ты… — сказал отец, но я перебила:
— Это Хайо Шень. Это дикие духи природы. Они говорят на языке людей, и через меня они создали взаимные отношения с миром людей. Я поклялась защищать их. Они не будут служить тебе рабами. Я не позволю держать их в клетках.
— Ли-лин, — прошипел мой отец, — это нужно обсудить наедине.
— Нет, — я повернулась к нему. — Это не обсуждается.
— Что за возражения? — спросил Призрачный магистрат.
— Чаек нужно отпустить, Гуиянь, — сказала я, — не через пять лет, не через сорок девять дней, не завтра. Все дверцы всех клеток нужно отпереть и раскрыть немедленно.
Одна из рук Гуияня закрыла его рот, словно его смутила моя вспышка. Другая почесала его голову. Несколько сжались в кулаки, которые взмыли в воздух, словно сигналы для армии.
— Ты тут не старшая даоши, Ли-лин, — отец был готов взорваться. — Эти решения принимать не тебе.
— Я поклялась, — сказала я. — Мое имя записано клятвой на священном документе, договоре между чайками-духами и мной, и Небеса — свидетель. Не вредите ни моему имени, ни своему.
— Моему?
Его ответ дал мне лазейку.
— Представитель секты Маошань и рода Линьхуан, одна из тех, кто получил сан, поклялась защищать этих существ, — сказала я, — со времен, пока десять солнц не пропадут. Если я нарушу клятву, мы все будем отступниками, и все наши духовные контракты — включая твой — лишатся ценности.
— Каким был твой сан, когда ты подписала этот контракт, Ли-лин?
— Только Второй, но это не важно. Мое имя остается моим, — я видела по его лицу, что он не был рад спору, а мне нужно было, чтобы спор был для него важен. — Я берегу свое имя, имя своего мужа. Если я не защищу этих чаек-духов, я нарушу клятву, и наши имена пострадают. Надёжность всех даоши Маошань Линьхуан под вопросом.
— Ли-лин, даоши второго сана не имеет власти привязать весь род к обязательствам контракта.
— Может, нет, — сказала я, — но ты позволишь моему имени так пострадать? Я прошу в этом поддержать меня. Я прошу о том, чего не просила раньше. Прошу дать мне лицо.
Он задумчиво нахмурился.
— Позвольте мне час подумать об этом, — сказал он мне и Призрачному магистрату.
Несколько рук
— Час, шифу.
Они посмотрели на меня.
— Ладно, — сказала я. — Час. Я предпочла бы, чтобы старший даоши был на моей стороне в этом, но ничто не заставит меня передумать. Чайки должны быть свободны.
Лицо Призрачного магистрата переменилось. Восторг?
— Пожалуй, нам с тобой нужно оставить старшего даоши подумать одного? У меня есть, что тебе предложить.
— Простите, что так говорю, почтенный Гуиянь, — сказала я, — но вы никак не можете заставить меня отказаться от моей клятвы.
От этого Гуиянь обрадовался еще сильнее, захлопал парой десятков рук. Его лицо сияло.
— Хотя бы выслушай меня, маленькая жрица, — сказал он, светясь. — Этот час.
Уединенная комната была богато украшена яркими тканями и золотыми статуями. До этого во дворе Призрачный магистрат был в паланкине, в зале он возвышался за кафедрой. Но тут он не давил властью, намекая на то, что я крохотна, мы сидели на красивом диване как равные.
Тени двигались в комнате. Но тьма была под строгим контролем, тени принадлежали Призрачному судьбе, отвечали ему, были его рабами. Я знала, что сила, которая оживляет их, держит их в плену, и эти цепи он не выпускал.
— Я ценю уединение, почтенный Призрачный магистрат, — сказала я, — но Хайо Шень нужно освободить. Вы никак не измените мое мнение.
— Верность, — он чуть не пищал от радости, пока его сотня рук двигалась, выражая восторг. — Я хотел об этом с тобой поговорить.
— Тогда отмечу, Лао Гуиянь, что я не хочу заключать сделку с вами.
— Я не о том, маленькая жрица! Я предлагаю тебе нечто другое. Желание твоего сердца.
— Простите, если неясно выразилась, почтенный Призрачный магистрат. Все богатства мира не могут убрать мои руки от клеток птиц, которые я хочу открыть.
— Я не предлагаю богатство, Сяо даону, — сказал он. — Я расскажу, что я жду от сделки. У меня два желания. Первое — ты не будешь шуметь из-за существ, которых я поймал для призрачной почты. Второе — ты всем своим влиянием переубедишь своего отца не лезть в мой ритуал Облачения.
— Это все, великий Призрачный магистрат? — с моих слов будто капал яд. — Вы просите отречься от клятвы, нарушить данное слово, позволить моим друзьям стать рабами, еще и сделать так, чтобы тот, кто поработил их, завладел этим регионом? Вы с ума сошли.
— Не сошел, — его пальцы погрозили. — Я просто знаю, что тебе предложить.
— И что же?
Его сто рук замерли.
— Я могу воскресить твоего мужа.
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ
— Ты врешь, — гнев ожесточил мой голос.