Девушка из хорошей семьи
Шрифт:
На Саваи был типичный для служащего светло-синий костюм с аккуратно завязанным синим галстуком, а на Касуми – юбка с узором «гусиная лапка» и лимонного цвета свитер с рукавами до локтя. Она возвращалась с занятий, поэтому держала в руках несколько книг. Они выглядели как настоящая влюбленная пара.
Впереди виднелись деревянные мостки и каменный арочный мост в китайском стиле, что вели с пологого берега пруда на противоположный высокий берег. Свежая листва переливалась всеми красками, отражая вечернее небо.
– Что
На этот раз ответ Саваи прозвучал невесело:
– Я просто не знаю, что мне делать. Одна девушка грозится, что умрет, если я на ней не женюсь. Девчонка из магазина европейских товаров на Гиндзе, мне она смертельно надоела. Я хотел с ней расстаться, а когда она начала мне угрожать, стала еще противнее.
– Необычно для тебя – такое сложное положение.
– Да уж. Эта девчонка опасна. Знает, где я работаю.
– Что же ты так оплошал?
– Я иногда покупал в том магазине галстуки, шутил с ней, ну и закрутилось. Она делала вид, что не знает, где я работаю. Но когда я заговорил о расставании, заявила: «Ты ведь из секретариата „Тайкай электрик“…» Я как-то столкнулся в том магазине с одним парнем, он учился на курс старше меня. У него маленькая фирма, он вложил деньги в этот магазин. Девчонка, похоже, у него все про меня и выведала.
– Да, ты и правда попал.
Разговаривая, они поднялись достаточно высоко по ступеням. Здесь тоже был мост – висел над лощиной с грудами камней. Речка, стекая по лощине, впадала в оставшийся позади пруд, но сейчас она высохла, и в надвигавшихся сумерках белели крупные валуны.
Саваи и Касуми смотрели с этого подобия подвесного моста на пруд, мимо которого прошли. Отсюда отражавшееся в нем вечернее небо раннего лета, на дрожащей поверхности воды окрашенное в красноватый и кое-где бледно-желтый, выглядело завораживающе. Под ветерком отражение деревьев со свежей листвой от кроны до корней морщила рябь – казалось, деревья едва заметно дышат. Но в пруду их зелень почернела, и все напоминало театр теней.
За оградой проехал автобус – видна была только покатая крыша. Сзади на ней отчетливо мигал пурпурный огонек.
– Солнце садится. Как красиво, – сказала Касуми.
– Да, красиво, – беспомощно отозвался Саваи.
– Не переживай. Когда женщина говорит, что умрет, на самом деле она умирать не собирается. Пугает только.
– Надеюсь, что так, но она по-дурацки серьезна, настаивает.
– Ты слишком много мнишь о себе. Ловеласов вроде тебя никто не принимает всерьез. – Это, конечно, было субъективное мнение.
Они перешли мост, еще поднялись и вышли на ровную площадь. Здесь стояли бетонные скамейки «под дерево», в центре располагался фонтанчик с питьевой водой, вверх била маленькая струйка. Две скамейки уже были заняты влюбленными парами.
Касуми и Саваи опустились на скамью. В воздухе витал далекий шум вечернего города, разбавленный и смягченный другими
– Ну вот, Касуми-тян, рассказал тебе – и на душе полегчало. – К Саваи вернулась его обычная жизнерадостность; он рукой легонько коснулся волос девушки.
Касуми резко отвела его руку и тихо произнесла:
– Прошу тебя, не делай так.
– Не сердись. Я нечаянно.
– Прости. Неприятно, когда трогают грязными руками.
– На что ты сердишься?
Саваи с беспокойством всматривался в ее лицо ясными, честными глазами, и Касуми больше не могла злиться.
– Мы с тобой какие-то странные друзья.
– Почему?
– Почему? Мы как друзья не соблюдаем правила. То слишком внимательны, то слишком раздражительны, то слишком откровенны. Я и сам не понимаю, чего так выламываюсь.
– Это совсем не так! Ты ведешь себя абсолютно естественно! Кэй-тян, я тебя чем-то смущаю? Сказала хоть раз то, что тебя смутило?
– Вроде нет…
Помолчав, Саваи добавил:
– Вроде нет, но мы друг друга обманываем.
– Значит, до сих пор все эти рассказы были неправдой?
– Может быть.
Саваи опять, будто во сне, прикоснулся к волосам Касуми. На этот раз она не уклонилась, но сердце вдруг сильно забилось.
– Странно. Ты сегодня какой-то странный. Ну, беспокойство, неприятности – с этим нужно обращаться, как с камешком, вонзившимся в ладонь. Конечно, тяжело попасть под такой удар. – И Касуми нарочито пошутила: – Даже мне как-то не по себе.
Пока она говорила, взгляд ее был обращен к погрузившейся в сумрак роще, и она не заметила, как губы Саваи внезапно оказались рядом с ее губами. Не успела ахнуть, как ощутила сильную руку, обхватившую ее за плечи, и поцелуй.
Касуми сразу робко отстранилась, как будто впервые в жизни поцеловала мужчину она сама. Это Саваи поцеловал ее, а не наоборот, но она чувствовала себя жалкой, будто и правда несколько месяцев мечтала об этом поцелуе.
Потом они упорно молчали. Спустилась ночь. Их взгляды устремились на фонтанчик в центре площади: маленький столбик воды все еще сопротивлялся ночному мраку. Он был очень нежным, беспомощным, ветер бросал его из стороны в сторону. Но его журчание напоминало шорох крыльев мелких птиц, а струйка гордо поблескивала; сумерки вокруг застыли как будто навсегда.
– На что ты смотришь?
– На тот фонтанчик. – Касуми хотелось охладить в нем щеки.
– И я.
Они снова замолчали.
Касуми, не вытерпев, заговорила первой:
– Слушай, по поводу этой девушки…
– Перестань, не хватало сейчас еще говорить об этом.
– Не перестану. Есть хороший способ сбежать от нее. Это как сделать операцию. Жалко, конечно, но лучшую операцию, так, чтобы она смирилась.
– О чем ты?
– Тебе нужно жениться. На другой.
Помолчав, Касуми тихо добавила: