Девушка из хорошей семьи
Шрифт:
После звонка Ититаро Каёри отправилась в комнату дочери и заговорила о Саваи:
– Вот ты где! Сегодня вечером придет Саваи, хочет о чем-то поговорить. Такой приветливый, обаятельный молодой человек, – наверное, у него какие-то проблемы. Из всех, кто у нас бывает, он самый жизнерадостный, ничем себя не запятнал. Все-таки мир мужчин очень непрост. Наверное, и его что-то мучает. Или кто-то?
Касуми, сидевшая за столом спиной к матери, при этих словах резко обернулась, но Каёри не обратила на это никакого внимания и продолжала:
– Вдруг у него появилась любимая девушка, он решил жениться и хочет просить твоего отца быть сватом?
Предположение матери больно укололо Касуми: ее бросило в дрожь, и вдруг
После того звонка домой невестке, когда Каёри устроила проверку и убедилась, что Касуми там, где ей полагалось быть, мать полностью доверяла дочери, но при этом явно ее недооценивала. Каёри считала, что Касуми не хватает смелости на плохие поступки и она просто дурачит родителей, делая вид, будто совершает что-то неподобающее. «Касуми и правда последнее время странная, – думала Каёри. – Ведет себя не так, как раньше. Она совсем не знает мир, а хочет показать, что разбирается во всем. Не может совершить ничего предосудительного, но играет роль циничной женщины. Ей нечего скрывать от родителей, а она притворяется, будто у нее куча секретов. Она не влюблена, а кажется, что с ума сходит от любви, подражает распутным девицам, изо всех сил старается хоть в чем-то выставить себя в невыгодном свете. Прежде она была такой тихой, домашней девочкой, – подумать страшно, что она может вдруг выкинуть. Например, в духе Осити, той дочери зеленщика» [22] .
22
Дочь зеленщика Осити – героиня литературных произведений с реальным прототипом: девушка, которая в XVII веке в Эдо (современный Токио), по слухам, совершила ради встречи с возлюбленным поджог и сама сгорела в пожаре.
За этими размышлениями мать не заметила, как изменилась в лице дочь.
– Очень жаль, если это так, – добавила Каёри. – Думаю, господин Саваи был бы прекрасным женихом.
То, что ни о чем не подозревавшая мать попала в цель, потрясло Касуми. В такой момент следовало возмутиться, поэтому она негодующе отвернулась к стене. Но губы, которые должны были бы извергать слова возмущения, не слушались. Касуми подумала: «счастье, что тут нет зеркала. Оно бы все выдало».
– Ты сразу вспыхиваешь. Совсем как неопытная студентка. Закончишь с занятиями – приходи на кухню помогать.
С этими словами Каёри вышла в коридор и отправилась на кухню. По дороге она с улыбкой думала: «Стоило мне заговорить о женихе, она сразу разозлилась – новая маска, точно как студентка времен Тайсё» [23] .
Служанка на кухне заметила ее улыбку, и Каёри пояснила:
– Она совсем еще ребенок!
Вечером, услышав, как подъехала машина, Каёри и Касуми поспешили в прихожую и увидели Саваи, который вылез из автомобиля первым. Ититаро вытащил свое полное тело неуклюже, точно выбирающийся из тесной клетки морж. Касуми хотелось хоть раз увидеть, как отец лихо выскакивает из новой машины, но дверца почему-то всегда ограничивала движения и не допускала лихости.
23
Тайсё – по японскому летосчислению период 1912–1926 годов; характеризуется продолжением вестернизации общества и развитием демократии, появлением большого числа женских университетов и формированием новых интересов у молодых женщин.
В прихожей Ититаро с привычной мягкостью улыбнулся жене
Незадолго до этого Касуми успокоилась, но сейчас снова разволновалась; сердце бешено забилось. Однако безрассудства возлюбленного только начинались.
Касуми и Саваи заранее договорились, как себя вести, и долго обсуждали, что им лучше всего сделать. Сначала они решили так. Саваи смиренно попросит: «Отдайте за меня вашу дочь» – и сделает предложение. Ититаро позовет Касуми, она даст согласие и предоставит отцу принять решение. Вероятно, отец сразу не ответит, а когда Саваи уйдет, спокойно поговорит с Касуми, и она подтвердит свой выбор.
Но тут они рисковали, ведь Ититаро мог в присутствии Саваи и не позвать Касуми. Вдруг он захочет сначала поговорить с каждым по отдельности? Или, пренебрегая желанием дочери, сначала проведет расследование, разузнает все о Саваи и лишь после спросит, согласна ли Касуми на этот брак? Это грозило проблемами. На первый взгляд, такое развитие событий казалось удачным, но ставило Саваи, да и Касуми тоже, в невыгодное положение. Отец непременно узнает об их тайных встречах и о том, что Касуми нарушила свое обещание первым делом сказать ему, если у нее к кому-то возникнут чувства. Ититаро рассердится и после ухода Саваи, скорее всего, отругает Касуми. Или промолчит, но, беспокоясь за ее будущее, начнет расследование.
В этом случае неловкая ситуация, в которую поставило бы их внезапное предложение Саваи, могла сыграть им на руку. Чтобы избежать недовольства Ититаро, Касуми и Саваи нужно с ним поговорить, рассказать, что они уже близко знакомы.
В конце концов они составили план, который и собирались осуществить сегодня вечером.
– Саваи, подожди в гостиной. Я переоденусь и сразу приду. Касуми, угости гостя пивом.
Касуми с приготовленными заранее пивом и закусками вошла в гостиную; Саваи стоял у окна и смотрел в сад, на который спускались сумерки. Увидев его со спины, Касуми подумала, что четкая линия обтянутых пиджаком плеч и твердый затылок прекрасны – будто смотришь на молодого офицера.
Саваи обернулся с радостной улыбкой, но чувствовалось, что он нервничает, и его подмигивание в прихожей казалось теперь вымученным. Касуми оставила дверь открытой; наклонившись, она поставила поднос на стол, и тут у нее над ухом прозвучал шепот:
– Хочу тебя поцеловать, прямо сейчас.
Она в изумлении подняла голову, и Саваи сказал уже громко:
– Не беспокойтесь, – а потом с серьезным лицом, понизив голос и сохраняя благопристойную позу, добавил: – Так бы и съел тебя, красотка.
Касуми отвернулась и тоже шепотом произнесла:
– Держи себя в руках. Посерьезнее, – и уже громко продолжила: – Прошу вас, садитесь.
С этими словами она обогнула стол и наполнила стакан холодным пивом – не приближаясь, будто кормя дикого зверя. Бульканье жидкости, льющейся из узкого горлышка, звучало эхом затаенного дыхания, и Касуми, не выдержав, прыснула, а за ней расхохотался Саваи.
В коридоре послышались размашистые шаги: отец уже переоделся.
Устроившись на стуле, Ититаро произнес несколько вежливых слов, после чего обратился к Касуми:
– Господин Саваи хочет со мной посоветоваться по важному делу, так что ступай.
– Хорошо.
Касуми дошла до двери, плотно закрыла ее изнутри, вернулась и села на диван подле Саваи. Ититаро, словно не веря собственным глазам, переводил недоуменный взгляд с одного на другого. Касуми решила, что отец сейчас похож на главу фирмы, которого члены профсоюза заперли в его же кабинете. Она не могла заставить себя посмотреть ему в лицо, где застыла эта невероятная гримаса.
– Что это значит? – с натянутой улыбкой спросил Ититаро, когда наконец немного справился с удивлением.