Девушка из хорошей семьи
Шрифт:
В выставочном павильоне международного торгового центра в Харуми показывали и продукцию «Тайкай электрик», поэтому Ититаро хорошо знал ресторан, открывшийся на втором этаже. Саваи и Касуми на такси проехали по мосту Катидокибаси, и в раскинувшемся над ними токийском небе взору открылись чуть взлохмаченные после дождя, сверкающие опаловым блеском облака.
– Какой тут свежий воздух!
Касуми из окна такси вдохнула запах морского ветра. Дороги, расчерчивающие Харуми на квадраты, были почти пусты. В разбросанных повсюду лужах отражались клочки туч и синего неба. По тротуару они
Лестница на второй этаж этого образчика современной архитектуры была также и входом в ресторан, но Касуми и Саваи захотели перед закатом прогуляться по широкой безлюдной дороге. Держась за руки, они направились к морю.
Вокруг не было ни души, выставочный павильон уже закрыли, и только легкий ветерок по-хозяйски шелестел в свежей листве растущих вдоль дороги деревьев. Небо еще не потемнело, но уже зажглись расположенные через равные промежутки флуоресцентные фонари, и потрясающе красивой синевой светился циферблат современных башенных часов.
– Как здорово! – Саваи выпустил ладонь Касуми и шагал, размахивая руками.
– Это да, впервые вижу такой открытый пейзаж.
– Говоришь, как на допросе.
– Побежали к морю.
Саваи обнял Касуми за плечи.
– Тут лужи, не обежишь.
– Ничего страшного.
Оба сорвались с места одновременно; новый тротуар покрывали большие лужи, в каждой отражалось ясное после дождя небо, и казалось, будто они летят в этом небе.
Саваи с громким криком запросто перескочил длинную лужу и помчался к следующей. Касуми в резиновых сапожках спокойно бежала прямо по воде. Брызги летели на белый плащ, и это ей безумно нравилось.
– Ой, дальше уже море, – сказал Саваи.
В море, вдали и поближе, стояли на якоре грузовые суда; лес корабельных мачт смотрелся чудесно. Абрикосового цвета мачты изысканно сочетались с черными корпусами кораблей.
Саваи и Касуми, взявшись за руки, стояли неподалеку от причала. Саваи курил, и крепкий бриз срывал с его губ табачный дым.
Про белое суденышко, стоявшее на якоре как-то кривобоко, словно обидевшись, Саваи сказал:
– Миленькая. Такая свежая.
– Ты все подряд уподобляешь женщине.
– Но разве это не «она»? – всерьез, как подросток, принялся оправдываться Саваи.
В этом неподвижном пейзаже их внимание привлекло движение входившего в гавань черного грузовоза. По мере его приближения все ярче горели сигнальные огни на мачте. Сначала этот свет показался лишним, ненужным, но вдруг стало понятно, что уже стемнело.
Они вернулись к ресторану, поднялись по лестнице, сняли в гардеробе верхнюю одежду. Касуми рассмеялась, заметив похожие на узор мелкие брызги. Саваи тоже расхохотался:
– Вот это я забрызгался!
Брюки, которыми он так гордился, сзади были все в мокрых пятнах. Веселый громкий смех эхом отражался от бетонных стен огромного безлюдного ресторана. Бесконечно счастливая Касуми перевела взгляд на вежливые, изумленные лица выстроившихся в ряд официантов.
– Сюда, пожалуйста.
Их провели в современный зал, чтобы подать аперитив, и Касуми обратила внимание, что светятся только отраженные во французских окнах красные и лимонные фонари в ресторане,
Она впервые в жизни с полной откровенностью заявила:
– Я так счастлива!
– Я тоже, – сверкнув в улыбке белыми зубами, отозвался Саваи.
18
В течение двух суматошных месяцев до свадьбы и, что самое главное, в очень важный промежуток времени от церемонии бракосочетания до отъезда в свадебное путешествие продавщица из магазина на Гиндзе, Асако, так и не объявилась. Касуми считала это почти что чудом.
Ей казалось, где-то на улице ее подстерегает бледное от гнева женское лицо, но эта женщина так и не появилась во плоти. С обручения и до самого торжества Касуми контролировала беззаботного Саваи, следила, чтобы они вдвоем ни в коем случае не оказались рядом с магазином «Эльдорадо». К тому же они вполне могли столкнуться с этой девушкой в выходной день, слоняясь по Гиндзе. В конце концов Касуми начала бояться ходить на Гиндзу с Саваи.
– Ты сама сужаешь себе мир. Почему ты должна жить украдкой? – смеялся тот и нарочно старался вытащить Касуми на Гиндзу.
Касуми несла свое счастье, как ребенок несет, стараясь не разбить, хрупкий стеклянный аквариум с золотой рыбкой. Сам союз с Саваи виделся ей приключением в бушующем море жизни, Касуми это нравилось, но предпосылкой в любом случае была свадьба, и она хотела, чтобы до того не возникало никаких препятствий.
– На Гиндзе в разгар лета ничего интересного, но, раз ты так хочешь туда пойти, пойдем втроем, вместе с Тиэко, – поставила условие Касуми.
Мужчина в сопровождении двух женщин со стороны выглядит просто спутником двух подружек. Касуми несколько раз брала Тиэко с собой, но ей хотелось, чтобы все были счастливы, поэтому она до сих пор не рассказала об отчете с результатом проверки Маки.
Асако же все это время, не ведая о предстоящей женитьбе Саваи, наверняка проводила дни в постоянных мечтах о том, как они поженятся. Касуми, когда ей в голову приходили такие мысли, представляла эту девушку одинокой сумасшедшей. То была жизнь, где все поставлено на карту ради невозможного – страстного ожидания потерянного возлюбленного.
«Разве это не страшно? Лучше бы все поскорее прекратилось».
Касуми нисколько не сочувствовала продавщице и страдала, рисуя в воображении страшную картину: в разгар свадебного банкета вбегает полубезумная женщина, на глазах гостей глотает цианистый калий и падает замертво.
Однако, независимо от фантазий, все шло своим чередом. Будни, когда Саваи был на работе, Касуми проводила в примерках платья, убежденная, что ни одна из многочисленных сверкающих булавок ее не уколет.
По правде говоря, трепет, который охватывал ее первое время после обручения, сменился унынием, хотя в ожидании свадьбы она и витала в типичных для любой девушки грезах. Казалось бы, ей полагался более боевой настрой, но сейчас жалкой силы ее воображения хватало лишь на мечты о сладком медовом месяце по версии женских журналов. Такой сироп, подливаемый в мечты, был, судя по всему, необходим, чтобы заглушить чисто физиологический страх перед замужеством.