Девушка из хорошей семьи
Шрифт:
Проводив гостя, Ититаро позвал Касуми к себе в кабинет. Она вошла, уверенная, что отец сейчас для вида ее поругает, но тот усадил ее на диван у окна и улыбнулся:
– Покажу тебе сейчас кое-что интересное.
– Что, папа?
– Я уже показывал матери, теперь твоя очередь.
– Ну что это? – Ее не ругали, поэтому Касуми говорила капризно, слегка надув губы.
Ититаро вытащил из запертого на ключ ящика стола стопку бумаг и беззаботно бросил их Касуми на колени.
Она вздрогнула: в этих документах, написанных перьевой ручкой, убористым почерком, ей почудилось что-то ужасное.
Перед ней был доклад о результатах расследования,
Уже по старомодному началу можно было догадаться о содержании документа, однако семья Саваи оказалась довольно примечательна, в ней часто появлялись выдающиеся личности, и отец Саваи, профессор экономики одного частного университета, был отмечен как весьма достойный человек. В общем, здоровая, крепкая семья.
Изумляло, что в результате тщательной проверки финансового состояния семьи обнаружился денежный вклад, принадлежавший Саваи. В качестве капитала на случай женитьбы у него был счет в банке на сто пятьдесят тысяч иен. Касуми подумала, что это, вероятно, помощь от отца или все, что осталось после того, как Саваи устал от своих похождений.
Сведения о личной жизни Саваи были на удивление скудны, и, прочитав их, Касуми окончательно успокоилась. Страх перед будущим развеялся.
«Саваи Кэйити приветлив и общителен, в компании о нем отзываются хорошо. Не заводит случайных связей, служебных романов не имел. Как любой холостяк, посещал клубы и другие подобные заведения, но в связях с проститутками замечен не был. Доскональная проверка не выявила никаких длительных любовных отношений или сожительства с женщиной. В качестве собственных соображений по делу считаем, что Саваи Кэйити является подходящей кандидатурой в женихи».
Читая это, Касуми не сдержала смешок.
«Не заводит случайных связей»?!
«Проверка не выявила никаких длительных любовных отношений или сожительства с женщиной»?!
– Очень оптимистичный сыщик попался, – насмешливо сказала Касуми. – Который вел проверку.
– Этого вполне достаточно. Как говорится, взгляд общества. Большего нам знать не требуется, – спокойно заметил Ититаро.
– Но это расследование никуда не годится. Обо мне там ничего не сказано.
– Выглядит очень тщательным.
– Нет, папа! Когда ты начал эту проверку?
– После той вечеринки с танцами. Акико сказала, что, похоже, тебе очень нравится Саваи.
– Что?
Касуми потрясенно посмотрела на отца. Ититаро, не обратив на это внимания, вытащил из ящика другие бумаги и положил на край стола, чтобы ей было удобно дотянуться.
– Ну, про Саваи более чем достаточно. Я-то подумал, что тебя заинтересовал Маки, так что проверил и его – вот, посмотри.
Касуми взяла отчет по Маки, которого совсем не ожидала, и в памяти сразу всплыло печальное лицо Тиэко.
«Маки Сютаро уже два года сожительствует с официанткой из бара по имени Канна, они состоят практически в супружеских отношениях. Любовь возникла на почве соседских отношений – они живут в одном многоквартирном доме, – но Маки тщательно скрывает их связь и перед приходом друзей или других визитеров предварительно выставляет женщину из квартиры…»
Касуми не стала читать все, настроение испортилось, и она отложила бумаги. Тиэко говорила, что они никогда не встречаются с Маки по вечерам, только днем, и главная причина, видимо, крылась в его отношениях с этой женщиной. Касуми решила, что подруга должна
Так получилось, что Касуми, всем сердцем презирая подобные расследования, все-таки полностью им поверила. В этом она была дочерью своего отца. Ей хотелось верить каждому слову в отчете о Саваи, а желание верить означало, что она уже поверила.
17
Все шло своим чередом. Родители Саваи и родители Касуми встретились и сразу друг другу понравились. Мать Саваи придерживалась современных взглядов, – во всяком случае, она считала, что молодым супругам следует сразу жить отдельно в своей квартире.
Потом зашел вопрос об учебе Касуми после помолвки. Обсуждали это долго и в конце концов, с учетом желания самой Касуми, решили, что она сейчас же оставит университет и начнет готовиться к жизни замужней дамы. Чтобы срок от помолвки до свадьбы не стал «слишком долгой весной» [24] , его ограничили двумя месяцами: церемонию назначили на восьмое июля.
В течение этого хлопотного периода Касуми иногда представлялось, будто она выглядит как довольная кошка, которая съела мышку. Складывалось впечатление, будто все успешно идет по намеченному плану. Время от времени ее охватывала тревога, но в целом она склонялась к мысли, что совершила идеальное умственное преступление.
24
«Слишком долгая весна» – отсылка к одноименному роману Юкио Мисимы («Nagasugita Haru», 1956), в котором речь идет о затянувшейся помолвке.
– В Токио открылся новый ресторан. Сходите туда поужинать.
Ититаро заказал для них столик в ресторане у пристани в Харуми [25] . После помолвки для Саваи и Касуми это был первый ужин вдвоем.
Этот вечер после дождя Касуми вспоминала потом неоднократно: он стал одним из самых счастливых в ее жизни.
Когда они с Саваи должны были встретиться на Гиндзе, дождь еще шел, солнечные лучи едва пробивались из-за туч и так красивы были падающие с крыш капли. Касуми в те дни бездумно принимала решения, которые меняли всю ее жизнь, и теперь страшилась себя самой. Ей казалось, что она больше ничего не хочет. Что ей ничего не нужно – ни университета, ни нарядов, ни туфель. Она была душевно обнажена, словно, сбросив с себя абсолютно все, храбро ступала в холодную морскую воду.
25
Харуми – район Токио, построенный на месте намывных территорий реки Сумидагава.
Встретиться они договорились в кафе, и улыбка, которой Касуми одарила ждавшего ее Саваи, совсем не походила на прежнюю. Эта улыбка словно приклеилась к Саваи, как упавший с дерева лист к мокрому тротуару.
– Много работы? – спросила Касуми.
– А то ты не знаешь нашу фирму: то все ужасно заняты, то полно свободного времени.
– Готовишься к супружеской жизни?
– Да, прямо голова кругом.
У Саваи было довольное лицо человека, по шею сидящего в теплой ванне. Касуми когда-то нравилась его мрачность, но теперь такое ясное, счастливое лицо было ей больше по душе.