Девушка из кошмаров
Шрифт:
— Тебе приснилась Анна?
— Она всегда мне снится, — Томас молчит, в то время как я опускаю взгляд.
Это был всего лишь сон. Кошмар, который сопровождал меня почти всю жизнь. Ничего не значащий. Определенно. Анна ничего не знает об Ордене, она вообще ни о чем не знает. Все, что она видит или ощущает — лишь боль. Размышления о ней, запертой в клетке наедине с Чародеем и его разрушительной силой, заставляют меня желать крушить налево и направо, пока не начну испытывать боль. Она страдала из-за проклятия десятилетиями и оставалась в полном одиночестве, и это травмировало её. А что я буду делать, если к тому времени,
Что для этого нужно? Поторговаться? Так я сделаю это. Я бы…я бы….
— Эй, — резко обрывает мое молчание Томас, — Этого не случится. Мы ей поможем. Обещаю, — он протягивает руку, встряхивая меня. — Не забивай дурным голову, — он выдает что-то вроде улыбки. — И не размышляй так громко. У меня от этого голова трещит по швам.
Я смотрю на него. Волосы с одной стороны выглядят гладкими, а с другой — торчат в разные стороны. Он похож на персонажа из фильма Саблезубый [45] . Но когда он обещает, что у нас все получится, то выглядит при этом вполне серьезным. Он боится, рассуждая так; можно сказать, уже практически обмочился в штаны. Но Томас всегда такой. Важно лишь то, что такой вид страха — распространенное явление. Когда придет время, он не станет для него преградой, потому что в душе Томас остается храбрым малым.
45
«Саблезубый» (англ. Sabretooth) — американский телефильм ужасов. Впервые был показан на кабельном телеканале Sci-Fi Channel в 2002 г. Главную роль сыграл Дэвид Кит.
— Ты единственный, кто всегда был рядом со мной, — говорю я. — Почему?
Он пожимает плечами.
— Я не могу говорить за остальных. Но…Анна — твоя.
Затем снова пожимает плечами.
— Ты знаешь, что заботишься о ней? Она очень важна для тебя. Послушай, — он проводит рукой по лицу, а затем запускает в взъерошенные волосы, — если бы это была…была Кармел, я бы сделал тоже самое. Поэтому жду от тебя ответной помощи.
— Мне жаль, что так получилось с Кармел, — говорю я, пока он продолжает ерошить волосы.
— Думаю, я не успел заметить, как все уже закончилось. Хотя должен был бы. Словно я обязан был понять, что она действительно…, - он замолкает и грустно улыбается.
Я бы мог сказать ему, что не в нем причина. Что Кармел любит его. Но от этого никому не станет легче, наоборот, он может мне вообще не поверить.
— Во всяком случае, вот почему я тебе помогаю, — говорит он, выпрямляясь. — Что? Думал, все только ради тебя? Из-за тебя я становлюсь таким эмоциональным?
Я улыбаюсь. Отпечаток моего кошмара на лице рассеивается, но деревянное лицо и выжженные буквы, пересекающие его, надолго останутся в моей памяти.
Думаю, единственное, чем занимается Джестин в этом доме — готовит завтрак. Запах жареных яиц распространяется по всему дому, и, когда я огибаю угол кухни, то замечаю очень много продуктов, лежащих на столе: пакетик овсянки, яйца, приготовленные по двум рецептам (омлет и перевернутая глазунья), колбаса и бекон, корзинка фруктов, небольшая стопка подрумяненных тостов и весь запас желе Гидеона (сюда также входит
— Вы с Гидеоном работаете секретными агентами отеля «Ночлег и завтрак»? — интересуюсь я, а она криво улыбается.
— Будто он позволит переступить порог этого дома каким-то незнакомцам. Нет, мне просто нравится готовить и смотреть за тем, чтобы он не оставался голодным. Пока не садись за стол, — говорит она, указывая лопаткой мне в грудь. — Он сейчас в своем кабинете, готовится к отъезду. Вероятно, тебе следует пожелать ему удачи.
— Почему? Ему грозит опасность?
Она ни на что не намекает и не уклоняется от своих обязанностей. Разум мне твердит, чтобы я не поддавался ее обаянию, но никак не получается.
— Хорошо, — говорю я через секунду.
В кабинете тихо, но когда разъезжаются двери, то замечаю его, стоящего возле стола, плавно открывающего ящичек и зарывающегося пальцами в его содержимое. Он удостаивает меня взглядом лишь только раз, при этом не прекращая копошиться в ящичке.
— Ты уедешь завтра, — проговаривает Гидеон. — А я сегодня.
— Куда ты направляешься?
— В Орден, конечно, — сжато отвечает тот.
Но я уже догадался об этом. Когда я сказал «куда», то имел в виду показать мне дорогу на карте. Но опять же, он, наверное, до этого и так додумался.
Гидеон открывает еще один ящик и подбирает поддельные атаме, завернутые в красный бархат. Каждый, по отдельности, он сначала опускает в ножны, затем перекладывает в шелковый мешочек, который крепится к боковому внутреннему карману его чемодана. Я даже не заметил этого, опершись на спинку стула.
Появляется какое-то странное чувство облегченности, отпуская мои мышцы, уже неделями казавшиеся напряженными. Даже месяцами. Возможно, облегчение от того, что у нас еще есть шанс, глядя даже на такую крошечную кромку света, расползающуюся по курительной трубке.
— Джестин приготовила завтрак, — сообщаю я. — У тебя же еще есть время, прежде чем ехать?
— Не особо, — его руки дрожат, когда он перекладывает несколько сложенных рубашек себе в чемодан.
— Что ж…, - понятия не имею, что сказать еще.
Из-за его состояния я начинаю нервничать. Дрожание выдает в нем истинный возраст, и даже то, как он склонился над стулом, продолжая паковаться, не помогает скрыть этого факта; так только отчетливей проявляется его сутулость.
— Я обещал твоему отцу, — шепчет он. — Но ты все продолжал гнуть свое. Ты не сдашься просто так. Эту черту характера ты унаследовал от него. На самом деле, от них обоих.
Я начинаю улыбаться, но он не подразумевал это как комплимент.
— Почему бы нам всем не поехать вместе? — интересуюсь я, а он смотрит на меня исподлобья.
«Ты все это затеял», говорит мне его взгляд. Поэтому я не сдамся и уж точно не буду вертеться на одном месте. Я не покажу ему, как буду нервничать, когда приближусь к своей цели.
— Так как же нам туда попасть? Это далеко отсюда? — так как посторонних здесь нет, мои вопросы звучат смешно. Словно я в предвкушении добраться до метро, проехать четыре станции и оказаться на пороге древнего друидического Ордена. Хотя, с другой стороны, возможно, это и правда. На дворе двадцать первый век. Приезжать на место, чтобы отыскать кучку старых чуваков, одетых в коричневые мантии, выглядело бы одинаково странно.