Девушка из письма
Шрифт:
Понедельник, 6 февраля 2017
Оказавшись в квартире Китти, Сэм сразу позвонила бабушке. Эмма все еще болела, но, кажется, шла на поправку.
— Бабуль, что не так? Ты какая-то грустная, — спросила девушка.
— Все хорошо, милая. Я просто устала, — тихо ответила бабушка.
— Пожалуй, я позвоню на работу и скажу, что заболела. Так что скоро буду дома, — пообещала Сэм.
— Не стоит, — запротестовала бабушка. — У тебя могут быть проблемы. Бен сказал, что приедет в обед.
— Бабуль, все
— Хорошо. Я люблю тебя, милая. И не беспокойся о нас.
— Я тоже люблю тебя, бабуль. Скоро увидимся.
— Ты смогла прочитать последнее письмо Айви? — добавила бабушка, когда Сэм уже собиралась повесить трубку. Голос старушки ощутимо дрожал. Похоже, история Айви очень сильно на нее подействовала. Настолько, что, казалось, будто затрагивала ее лично.
Однако с прошлого вечера, когда бабушка отдала Сэм письмо, столько всего произошло, что у девушки не было возможности его прочитать.
Закончив звонок, Сэм потянулась к сумочке и вытянула стопку писем Айви, перевязанных красной бархатной ленточкой. Она открыла самое последнее и быстро его прочитала, сознавая, что вот-вот снова появится Китти. Письмо было таким же душераздирающим, как и остальные. В нем упоминалась женщина — некая миссис Хелена Кэннон, которая занималась вопросами усыновления детей из обители Святой Маргарет. Сердце Сэм замерло, когда она прочитала это имя. Кэннон. Мать Китти? Возможно ли это? Быстрый поиск в Гугле подсказал, что мать Китти на самом деле звали Хеленой, и она неожиданно и скоротечно скончалась в больнице во время процедуры диализа.
— Все в порядке? — спросила вошедшая Китти, протягивая Сэм чашку чая. Девушка улыбнулась ей и убрала телефон с письмами обратно в сумочку.
— Да, конечно. Спасибо за чай, — проговорила Сэм, блуждая взглядом по комнате.
Квартира казалась очень большой. Она была оформлена в современном стиле. Окна от пола до потолка открывали вид на Темзу. Строгость обстановки смягчали тяжелые шторы, большие коврики и расставленные повсюду изящные лампы. В углу над столом висел помещенный в рамку гобелен с надписью: «А у вас и волосы на голове все сочтены. Не бойтесь».
Внезапно Сэм почувствовала легкую слабость. Она не помнила, когда ела в последний раз; веки налились тяжестью. Она осмотрелась вокруг, раздумывая, куда можно присесть. Все в квартире было настолько чистым и аккуратным, что она походила на витрину магазина. Сэм не решалась даже коснуться этой безукоризненно чистой мебели, опасаясь ее испачкать.
— Садитесь, Саманта, — предложила Китти, жестом указывая на диван рядом с собой. — Вы немного бледная. Расслабьтесь и чувствуйте себя, как дома.
— Спасибо, — проговорила Сэм.
Какое-то время обе молчали, Сэм пыталась успокоиться. Она не могла понять, почему ей так сложно расслабиться. «Чувствуйте себя, как дома». Но «дом» обычно наполняли личные вещи, милые безделушки, фотографии. За время работы ей довелось побывать в сотнях гостиных — брать интервью, слушать истории
— Вы звонили бабушке? — Китти пристально посмотрела на Сэм.
— Да, — кивнула Сэм, отпивая чай. «Не удивительно, что я чувствую себя странно, — подумала она. — Оказаться в квартире Китти Кэннон после ночной охоты за подробностями истории, в которую босс лезть запретил». — Мы с дочерью живем в ее квартире. Она очень добрая. Без нее я бы пропала.
— Похоже, вы очень близки. Ваша мать тоже живет с вами?
Сэм опустила голову, раздумывая над ответом.
— Простите, я не хотела совать нос в чужие дела, — извинилась Китти.
— Не беспокойтесь, все в порядке, — ответила Сэм, хотя чувствовала, как внутри поднимается раздражение. Она не хотела ни говорить о бабушке, ни думать об Эмме. Ведь она сейчас так далеко от них. И от уютной, веселой, суматошной, неприбранной бабушкиной квартиры. — Понятно, что вы хотите узнать детали моей жизни. Я за последние пару дней уже покопалась в вашей.
Китти улыбнулась, показав идеально ровные, белые зубы. Сэм пыталась не слишком пристально ее разглядывать. Было в ней нечто невозможно идеальное. Девушка знала, что Китти уже за шестьдесят, так что она немного старше бабушки. Но, в отличие от бабушки, у сидящей перед ней женщины едва ли были морщины — кожа по гладкости могла соперничать с попой Эммы. Аккуратные ногти, привлекательное лицо с недавно нанесенным макияжем. Сэм ощутила непонятный порыв протянуть руку и коснуться сидящей рядом женщины, только чтобы убедиться, что перед ней не голограмма.
Девушка сжала чашку в руках, чтобы согреться.
— Мама умерла, когда мне было двенадцать. Она была алкоголичкой. До этого я даже не знала о существовании бабушки; они не общались. История моей семьи довольно колоритная, если не сказать больше. Думаю, те письма глубоко затронули нас обеих.
— Могу я на них взглянуть? На письма? — спросила Китти.
По непонятным ей самой причинам Сэм внезапно почувствовала за них беспокойство, но, поколебавшись, потянулась к сумочке и вытащила пачку писем.
— Их написала девушка по имени Айви. Она родила ребенка в обители Святой Маргарет, которого силой у нее отобрали. Письма любого заставят задуматься. Но бабушку удочерили, и она не знала свою настоящую мать. Полагаю, поэтому они так сильно на нее подействовали.
— Думаю, отнятый у матери ребенок может изменить жизнь нескольких поколений семьи, — проговорила Китти, протягивая руку к письмам, которые держала Сэм. — Похоже, они очень старые. Где вы их взяли?
— Мой дедушка торговал антиквариатом. Когда он умер, бабушка нашла письма среди его бумаг. Вероятно, они завалялись в каком-нибудь купленном им старом столе. — Сэм помедлила. — Полагаю, я видела родственницу Айви, но не знаю, где ее можно найти.