Девушка на причале
Шрифт:
Петра кивнула, предаваясь фантазиям девочки.
– Точно. Они танцуют в лесу в полночь, вокруг больших костров, с серебряными мечами. Иногда звезды спускаются вниз и присоединяются к ним, а совы им подпевают. Отличная вечеринка!
Иззи взглянула на Петру, ее глаза внезапно стали серьезными.
– Это правда? Или ты меня поддразниваешь?
Петра рассмеялась.
– Я бы никогда не стала дразнить тебя, Иззи. Может быть, я немножко приукрашиваю иногда, но даже если это и неправда, то все равно так должно быть. А почему ты спрашиваешь?
Иззи вздохнула деловито, поглядев вниз на
– Ну, потому что папа Уоррен говорит, что звезды – это просто гигантские горящие шары, а не волшебные принцы и принцессы, как говорится в сказках.
Петра пожала плечами.
– И то и другое может быть правдой, знаешь ли. Может быть, звезды на самом деле это большие шары из горящего газа и светящиеся благородные люди, в одно и то же время.
Иззи нахмурилась и покачала головой.
– Это не имеет никакого смысла.
– Конечно же, в этом есть смысл, - ответил Петра, подогревая интерес к теме. – Вот посмотри на деревья в лесу. Ты видишь просто кучу деревьев из веток и листьев, растущих из земли, не так ли? Но чего ты не видишь, это духов деревьев - наяд и дриад.
Девушка посмотрела на темную массу деревьев впереди, тихо поскрипывающих в высоком ночном ветерке.
– У деревьев есть духи?
– Конечно. Я никогда их не видела, но знаю кое-кого, кто может говорить с ними. Они прекрасны и очень величественны. Они двигаются очень, очень медленно, так как для дерева человеческое время, как муравьиное для нас. Они измеряют свои дни годами, а не часами.
Девочку, похоже, не убедили слова Петры.
– Почему мы не можем видеть их?
Петра подняла глаза, когда они вошли в лес.
– Я не знаю. Может быть, они живут в той части мира, которую мы не можем видеть. Может быть, мы живем в той части мира, которую они не могут видеть. Может быть, мы видим только их древесные тела, а они видят только какую-то часть нас, о чем мы даже не подозреваем.
– Наше движение, - вдруг сказала Иззи, широко раскрыв глаза.
Петра взглянула на нее растерянно.
– Наше что?
– Наше движение!
– повторила девушка с почти комичным нетерпением.
– Как люди на лодках внизу в рыбацкой деревне. Папа Уоррен говорит, что рыбы не видят лодки, но они могут чувствовать их движение. Может быть, мы видим древесные тела деревьев, а деревья чувствуют наше движение, когда мы проходим мимо!
У Петры было странное ощущение, что Иззи оказалась права в том, чего даже она не знала. И не из-за того, что ее ответ имел смысл. А как будто сами деревья отозвались, как будто они тихонько зашелестели в знак согласия. Опять же, мимолетно, Петра вспомнила о мысли, которая пришла ей в голову ранее в тот же день, когда они с Иззи работали вместе, что девочка как бы балансировала на самом краю колдовских способностей, когда она находилась в присутствии Петры. Как будто что-то находящееся внутри Петры подключалось к чему-то внутри ее сестры, освещая ее, подпитывая некую особенную часть девушки, которую судьба жестоко лишила ее собственного источника.
Листья хрустели под ногами, пока
Через минуту Иззи спросила:
– Так что же мы будем делать?
Петра взглянула на нее:
– Я собираюсь показать тебе кое-что.
– Ой! А что?
Петра остановилась и сделала глубокий вдох.
– Вот, - показала она на лощину, открывшуюся перед ними.
Иззи ничего не сказала сначала. Она вышла на поляну, обогнула старые каменные пирамиды, и ее брови слегка нахмурились. Наконец, остановившись, она произнесла:
– Что это?
Петра обошла вокруг поляны и встала рядом с девочкой.
– Раньше я думала, что это могилы моих родителей, но теперь ... Я думаю, что они наши.
Иззи задумчиво поморщилась:
– Ты сделала их?
– Да. Давным-давно.
Прошло еще несколько секунд. Иззи взглянула на Петру, критически поджав уголок рта.
– По-моему, если бы они были наши, они были бы красивее, чем эти.
Петра счастливо рассмеялась.
– Присаживайся, Иззи. Прямо здесь, рядом со мной на этом бревне.
Две девушки обосновались на старом упавшем дереве, расправив свои платья на коленях. Петра обняла левой рукой сестру и посмотрела на пирамиды. В темно-синем свете луны это место снова выглядело как волшебная подводная панорама, полная неуловимого движения и невидимых глубин. Легкий ветерок прорывался на поляну, поднимая мертвые листья и пронося их между пирамидами, тихо напевая в верхушках деревьев. Бесшумно, почти незаметно плющ, который переплетал могилы, зашевелился. Он задвигался, зашелестел, сначала послышалось шипение, а потом потрескивание. Иззи издала долгий вздох, глаза ее расширились от удивления. Петра сконцентрировалась. Наконец, обе пирамиды выпустили серию мягких хлопков, и плющ покрылся цветами, полностью осыпая могилы. На левой цвели бледно-желтые цветы, тогда как правая была покрыта черными розами, в лунном свете их лепестки казались фиолетовыми.
Цветы покачивались и кивали на ветру, распространяя свой смешанный аромат по всей долине.
– Ничего себе!
– выдохнула Иззи и спонтанно захлопала в ладоши от восторга.
– Как это случилось? Это были дриады? Или ты это сделала?
– Я думаю, мы сделали это вместе, - сказала Петра, улыбаясь.
– Я - эту с желтыми цветами, как мои волосы, - сказала Иззи, указывая на пирамиду. – А ты - ту, с черными розами, потому что твои волосы темные.
Петра снова кивнула, все еще улыбаясь. У нее не было намерения сделать цветы на пирамидах разными. И вообще, когда она считала их памятниками своих мертвых родителей, они всегда цвели красными, без исключения.
– Это было здорово, - сказала девочка, прижимаясь к Петре и глубоко вздыхая. – Особенно потому что сейчас ночь. Как будто мы настоящие ведьмы. Я хочу сказать, мы обе, не так ли? Но без танцующих звезд или поющих сов. И без серебряных мечей.
– По крайней мере, пока нет, - ответила Петра.
Через минуту Иззи забеспокоилась.
– Я не могу сидеть долго без движения, - сказала она, поднимаясь на ноги и оглядывая лощину. – От этого мне хочется спать. Могу поспорить, я могла бы уснуть прямо здесь, на куче листьев. И лишь луна смотрела бы на нас, и никто больше. Это было бы чудесно, по-моему.