Девушка, общавшаяся с Богами

Корепанова Наталья Германовна

— Недавно в наш мир попали колдуны с планеты Шарно и кое-что нам рассказали о своей родине. Для тех, кто о ней не слышал, поясню: планета обладает неким магическим разумом и может колдовать. Сама планета, понимаете? И мощь её колдовства очень велика. Магия разлита по всей её поверхности и любой, кто сможет ей воспользоваться, сразу станет могущественнейшим колдуном. Но беда в том, что только сама планета решает, кто из живущих на ней достоин стать обладателем её магии. Беда — потому, что у Шарно очень своеобразный взгляд на достоинства претендентов. Она обожает подхалимов и любит издеваться над колдунами. Чтобы сохранить в себе магические умения, мало быть сильным колдуном. Надо ещё

суметь выполнить все её желания. А желания у неё бывают очень изощренные. Я бы даже сказал — извращённые. Тех же, кто идёт против её желаний, планета просто лишает магической подпитки, что автоматически означает гибель. Потому что без магии там даже трава не растёт. У колдунов, сбежавших к нам, магический резерв был почти полностью истощён, я удивляюсь, как они вообще сумели до нас добраться. Теперь они проходят курс реабилитации в нашем госпитале. Но дело сейчас не в них. Выяснилось, что Гэттор десять лет провёл на этой планете и был настолько ею любим, что на прощание она поделилась с ним своей мощью. Именно поэтому нам так непросто с ним бороться. Как мы поняли, сам по себе Гэттор был не слишком сильным колдуном, с весьма средним резервом. Но, благодаря поддержке Шарно, его резерв вырос в десятки раз, и с этим нам придётся считаться. Утешает одно: сила его распределена неравномерно. Он очень силён в боевой и защитной магии, но слаб, например, в ментальной. Но об этом мы поговорим позже. А пока хочу вернуться к цели нашего посещения. Услышав, через что пришлось пройти Гэттору, чтобы получить силу, наши психологи в один голос заявили, что это не могло не отразиться на психике колдуна. И решили составить его психологический портрет. Насколько мне известно, у вас нет такого понятия, поэтому поясню, для чего это нужно. Дело в том, что настоящих менталистов, умеющих считывать глубинные, скрытые воспоминания, не так уж много. Даже у вас в Тайной Полиции по-настоящему сильным считается только лорд Рэвалли, если я не ошибаюсь?

Игорь Николаевич вопросительно глянул на Стэнна. Тот молча кивнул.

— Но ведь знать о мыслях и привычках врага — это один из путей к победе над ним, вы согласны?

Колдуны закивали.

— Психологический портрет покажет нам все сильные и слабые стороны Гэттора и поможет разработать план его поимки. Но для этого нам нужна ваша помощь. Согласны ли вы оказать нам её? В обмен обещаем все свои выводы предоставить вам в полном объёме.

Колдуны переглянулись и, видимо, мысленно посовещались, потому что Стэнн кивнул и ответил:

— Да, мы согласны. Чем мы можем помочь?

— Нам нужно, чтобы все, кто хоть что-то знает о Гэтторе, позволил нам считать из их памяти воспоминания о нём, какие бы они ни были. У нас есть прибор, который нам в этом поможет. Сейчас наши психологи вам его продемонстрируют.

Станислав Александрович вытащил из коробки, стоящей рядом с ним, небольшую плоскую коробочку, от которой отходили провода с присосками на концах. Сверху было окошечко со шкалой. Около нуля шкала была закрашена красным цветом, который, постепенно меняя оттенки, заканчивался зелёным у цифры сто. Закрепив присоски на висках спокойно сидящей Валерии Васильевны, психолог начал объяснение, попутно выполняя всё, о чём он говорил:

— Для начала надо усыпить человека, с которого вы хотите снять воспоминания, чтобы освободить подсознание.

Он прикоснулся пальцами ко лбу женщины, и она погрузилась в сон.

— Дело в том, что многие воспоминания кажутся человеку незначительными или неприятными, и он в бодрствующем состоянии может о них и не вспомнить. Точнее, не пожелать вспомнить. Во сне барьеры снимаются, и прибор получает доступ к самым дальним уголкам памяти. Сразу хочу успокоить

тех, кто боится вынести на общее обозрение неприятные моменты своей жизни: прибор направленного действия и считывает только те воспоминания, которые касаются предмета исследования. А задаётся предмет просто: надо сказать наиболее близкое к нему слово. В нашем случае…

Психолог положил руку на лоб Валерии Васильевны и чётко произнёс:

— Гэттор.

Стрелка прибора заколебалась и начала путь от красного поля к зелёному.

— Поглядите на стрелку: она показывает, сколько процентов воспоминаний уже просмотрено. Чем меньше воспоминаний, тем быстрее движется стрелка. К сожалению, Валерия Васильевна о Гэтторе знает только то, что нам рассказали колдуны с Шарно, поэтому стрелка движется достаточно быстро и сейчас все её воспоминания на эту тему окажутся закодированы в приборе.

Стрелка качнулась последний раз и замерла у отметки «сто». Станислав Александрович снова положил руку на лоб подопытной. Валерия глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Всё нормально? — спросил психолог, снимая с её висков датчики.

— Да, — кивнула женщина.

— Вот, собственно, и всё, — повернулся к колдунам психолог, убирая прибор в коробку. — Мы сейчас не будем тратить время на расшифровку воспоминаний Валерии Васильевны, вряд ли мы найдём в них что-то новое. Но желающие увидеть весь процесс до конца могут поучаствовать в расшифровке данных наших испытуемых.

Едва Станислав Александрович сел, как снова заговорил Игорь Николаевич:

— Как видите, ничего сложного или опасного для жизни здесь нет.

Обвёл взглядом настороженно смотрящих на него колдунов и, поняв, что демонстрация их не убедила, вздохнув, спросил:

— Есть среди вас желающие повторить эксперимент? Конечно, из тех, кто знал Гэттора?

— Давайте, я! — хором сказали мы со Стэнном и, переглянувшись, рассмеялись. И после этого смеха замершие колдуны вдруг расслабились, зашевелились, и Рэвалли сказал:

— Ну, что ж. Пожалуй, можно попробовать.

— Только чур я первая! — снова воскликнула я. — Хорошо, Стэнн?

— Хорошо, — согласился он. — А я — второй.

— Я — третий, — послышался голос Нэйтаса.

— Тогда я — за Нэйтасом, — сказал Рэвалли.

И после этого остальные присутствующие быстро распределили между собой очередь к прибору.

— Вы все его видели? — удивился Игорь Николаевич.

— Нет, — качнул головой Рэвалли. — Но мы все о нём что-то слышали, когда искали его по разным городам. Возможно, какая-то информация сможет оказаться полезной.

Игорь Николаевич кивнул и посмотрел на Стэнна:

— Нам нужен пустой кабинет, и список с именами исследуемых, чтобы мы могли их приглашать сами, никого не беспокоя.

— Сейчас будет.

Стэнн провёл рукой над чистым листом бумаги, и на нём проявились ярко-синие буквы — имена всех присутствующих.

— Ты запомнил, кто за кем занял? — удивилась я.

— Конечно, — пожал плечами Начальник. — Их же немного.

И передал листок Игорю Николаевичу:

— Можете пройти в соседний кабинет. Харрит, проводи гостей.

Психологи, забрав коробку, пошли к выходу, а Стэнн остановил двинувшегося за ними российского колдуна:

— Игорь, когда закончите здесь, пойдём в Трамен. Это — родина Гэттора, у него там остались друзья юности, одноклассники, родственники. Поработаете ещё и с ними.

— Замечательно! — обрадовался Игорь. И повернулся ко мне:

— Ну, что, Елена Викторовна. Пойдёмте делиться воспоминаниями!

Мы зашли в кабинет, где психологи уже приготовили прибор для работы и зачем-то натягивали на себя пластиковые шлемы с зеркальными забралами. Я уселась на стул: