Девушка по имени Судьба
Шрифт:
— Но она любит меня! Мария не может быть счастлива с нелюбимым мужем.
— Она еще очень молода. Начиталась романов, форма ваша ее ослепила. Ее жених-достойный человек, и со временем она его полюбит.
— Нет! — с болью воскликнул Энрике, — Отложите свадьбу, поговорите с Марией. Умоляю вас!
— Вы хотите, чтобы я нарушил обещание, данное сеньору Линчу, из-за безрассудства девчонки и солдата? Да вы с ума сошли! Простите, по нам больше не о чем говорить. Вас с минуты ил минуту могут арестовать, и я не хочу, чтобы это
— Когда-нибудь вы горько раскаетесь в том, что сломали жизнь Марии, — сказал Энрике, прежде чем уйти.
Виктория, с волнением ждавшая окончания этой заведомо обреченной беседы, тайком проводила Энрике на конюшню и спрятала его там до приезда Адальберто и Марии.
Гонсало вполне устраивало решение отца ускорить свадьбу с Марией. Чем раньше, тем лучше! Он уже все равно не мог находиться с отцом под одной крышей, не мог видеть его. И хорошо, что осталось потерпеть всего несколько дней. А там он получит свою часть состояния и укатит с молодой женой куда-нибудь в Европу, вероятнее всего, в Англию, где у него имеются прочные деловые связи.
Написав Марии нежное письмо и отправив его в «Эснерансу», он сделал очередной запрос в Лондон, готовя почву для своей будущей деятельности. Ему было приятно думать о том, как он станет заниматься самостоятельным бизнесом вдали от отца, как ладно будет жить с Марией, и лишь одна малость мешала ему чувствовать себя вполне счастливым — Маргарита! При воспоминании о ней в сердце Гонсало тотчас же проникала щемящая боль, смешанная с досадой. Он ругал себя за эту душевную слабости за неуместную сентиментальность и, чтобы обрести всегдашнюю уверенность, отправился в бар к Маргарите.
— Мою свадьбу перенесли на более ранний срок, чему я очень рад, — сказал, дерзко глядя в глаза Маргариты.
— И ты смеешь говорить это мне?! — возмутилась она, — Какой же я была дурой!
— Женитьба моя ничего не изменит, — продолжил Гонсало, — Ты от нее только выиграешь.
— Это, каким же образом?
— Когда все связи Оласаблей и все их состояние станет моим — я вытащу тебя отсюда и сделаю настоящей сеньорой. Ты будешь жить в роскоши! Это я тебе обещаю.
— Мне нужна не роскошь, а твоя любовь! — воскликнула Маргарита, и на глаза ее навернулись слезы, — Не женись, прошу тебя. Забудь деньги, забудь Марию!
— Ну, все, хватит! — внезапно вскипел Гонсало, — Поди прочь!
Затем он пригласил за свой стол Бенито и предложил ему очередное рискованное дело, разумеется, за хорошее вознаграждение: совершить кражу в порту.
— Товар принадлежит моему отцу, — пояснил он Бенито, — Но пусть тебя это не смущает. Отец получит страховку и в накладе не останется.
— Там сильная охрана, — заметил Бенито.
— Я знаю, как туда проникнуть незаметно. Ты только следуй моему плану, и все будет в порядке. Когда пропажа обнаружится, все решат, что товар потерялся при перевозке. А я
— Я всегда к вашим услугам, — согласно кивнул головой Бенито.
Как ни уговаривала Мария отца, как ни пыталась достучаться до его сердца — все было напрасно. Мануэль был уверен, что лишь с Гонсало его дочь обретет истинное счастье. Разве мог он отдать свою дорогую Марию в руки случайного человека, безвестного сержанта, да к тому же еще и дезертира!
— Энрике нарушил присягу только из-за меня, — тщетно объясняла отцу Мария, — Разве это не доказательство его любви ко мне?
— Нет! Если он бросил службу, то когда-нибудь бросит и тебя, — возражал ей Мануэль, — А я не могу этого допустить. Я должен, прежде всего, думать о твоем благе. Ты выйдешь замуж за Гонсало и очень скоро забудешь этого сержанта, как дурной сон.
— Никогда я не смогу забыть Энрике! И Гонсало не смогу полюбить. Ты требуешь у меня жизнь, папа!
— Я только хочу тебя спасти. А ты прислушаешься к моим словам и подчинишься. Будешь моей хорошей Марией. Мы ничего не скажем матери о нашем разговоре, потому что должны беречь ее. Обещай, что ты послушаешься меня!
— Не терзайся, папа. Я сделаю так, как ты хочешь, — со слезами на глазах пообещала Мария.
Уйдя в свою комнату, она зарыдала в голос, не в силах, больше сдерживаться.
— Я хочу умереть, — сказала она склонившейся над ней Виктории.
— Ты просто струсила! — рассердилась та, — Я не желаю слышать этих страшных и глупых слов. Тебя ждет Энрике. Он любит тебя! Ты убежишь с ним!
— Я не выдержу… — простонала Мария.
— Выдержишь! — уверенно заявила Виктория, — Я все устрою. А ты пока отдохни.
План Адальберто и Виктории был дерзок и прост: Мария выйдет с матерью в город за покупками, а там ее будет поджидать переодетый в крестьянскую одежду Энрике. Виктория приведет к условленному месту лошадей, и влюбленные смогут ускакать на них прочь из города, а после уедут за границу.
Несколько дней Адальберто прятал Энрике в сарае доньи Эулохии, у которой он снимал комнату, — сначала тайком от хозяйки, а затем и с ее ведома. О готовящемся побеге знали также дочь Эулохии Долорес, их горничная Мартина и Хименес, искренне желавшие счастья Энрике и Марии.
Когда Энкарнасьон и Мария отправились в город, Виктория тотчас же выскользнула за дверь, сказав Доминге, что хочет покататься на лошади. Проезжая мимо дома Эулохии, она подала знак Мартине, и в дело вступил Адальберто, вышедший на прогулку в сопровождении «слуги».
Теперь самое трудное предстояло совершить Марии: обмануть горячо любимую мать, бросить ее посреди города, не простившись, не попросив прощения и уж тем более не получив ее благословения на брак с Энрике. Виктория опасалась, что у сестры в решающий момент могут сдать нервы, и она не сможет оставить мать.