Девушка по имени Судьба
Шрифт:
— Мы обе его потеряли, — с горечью добавила Виктория.
Глава 14
Грустный Адальберто укладывал свой чемодан, собираясь обратно в Альто-Валье. Вчера его больно ранило то, что Виктория не просто холодно с ним попрощалась, а словно не могла дождаться, когда же он наконец уйдет.
Надеяться ему больше было не на что, и он спешил уехать из Санта-Марии как можно раньше, чтобы избежать поздравлений
Внезапно за дверью раздался шум, и по радостным возгласам Эулохии Адальберто понял, что вернулся с задания Хименес. «Вот кто действительно счастливый жених», — не без зависти подумал он. Надо было выйти, поздравить Мартину, поприветствовать Хименеса, но у Адальберто не нашлось для этого сил.
Он даже хотел уехать не попрощавшись, но пересилил себя и вошел в гостиную к донье Эулохии.
— А вот и ваш жених, легок на помине! — сказала она, подводя к нему Викторию. — К вам пришла ваша суженая.
От неожиданности Адальберто потерял дар речи, и Виктория заговорила первой:
— Ты мне очень нужен, Адальберто! Могу я с тобой посоветоваться?
— Да, конечно, — сказал он. — Пойдем ко мне в комнату.
Оказавшись с Викторией наедине, Адальберто сразу же спросил, что случилось.
— На тебе лица нет, — добавил он с тревогой.
— Случилось страшное, — сказала Виктория и умолкла.
— Что? Говори же!
— Нет, не могу. Я шла к Асунсьон, хотела ей все рассказать, но она уже уехала в «Эсперансу». Тогда я поспешила к тебе. Только зря… Я не смогу тебе этого открыть. Мне хочется наложить на себя руки, Адальберто!
Она заплакала, и он принялся утешать ее, гладя по волосам, как ребенка.
— Мне так стыдно! — внезапно подняв голову, сказала Виктория. — Ты — святой человек. А я… Если бы ты знал!.. Вчера, во время праздника, вернулся Энрике. Я чуть не умерла на месте, увидев его… Он вернулся, конечно же, к Марии. Я попыталась объяснить ему, что она вышла замуж. А он… Он говорил только о смерти. Это было невыносимо. Я хотела помочь ему, спасти его. Любой ценой!.. Он был рядом, и я… Я отдалась ему, Адальберто! Теперь ты понимаешь, что произошло?
Адальберто ошеломленно смотрел на нее, не понимая, что ей от него нужно.
— Я только тебе могла это рассказать, — услышал он голос Виктории. — Ты — мой единственный друг.
— Да, это так, — через силу молвил Адальберто. — Но ты забываешь, что я, в тоже время, — мужчина. И мне больно выслушивать подобные откровения.
— Прости меня. Я кажусь тебе отвратительной, но мне страшно потерять тебя! Мы всегда говорили друг другу правду…
— Не волнуйся, наша договоренность останется в силе. Сейчас я уеду в Альто-Валье, а в означенный день ты получишь мое письмо, в котором я сообщу, что разрываю помолвку.
Взяв чемодан,
— Ты тоже прости меня, — сказал он. — Но мне очень больно. Я смертельно ранен, Виктория!
Вернувшись домой, она заперлась в своей комнате и только сжимала в руках крест Энрике, который она так и не отдала Марии.
А Мария, выплакавшись, решила идти в гарнизон — искать Энрике. Ее остановила встревоженная Доминга:
— Вы уходите, сеньора? Ваша сестра… Она никого к себе не впускает. Я боюсь за нее.
— Ты ведь тоже знала, что Энрике был здесь? — с упреком спросила Мария. — Не отпирайся, я по твоим глазам все вижу. Еще одна предательница! Ни на кого нельзя положиться в этом доме.
Доминга не могла стерпеть такой обиды:
— И у вас язык поворачивается обвинять старуху? Да у меня вчера сердце разрывалось! Я так испугалась за вас, за него! Впервые в жизни старая Доминга не знала, что ей делать, как лучше поступить.
— Прости меня, Доминга, — опомнилась Мария. — Ты ни в чем не виновата. Но Виктория!..
— Она тоже хотела как лучше.
— Никто не вправе решать за меня, что лучше, а что хуже, — отрезала Мария. — Я люблю Энрике и никогда его не забывала. Если мне удастся найти его и он сможет меня простить, — ничто больше меня не остановит! Я хочу быть вместе с ним, Доминга!
В гарнизоне Марии сказали, что сержант Муньис сейчас находится в увольнении, но нашелся один солдат, видевший его сегодня утром на выезде из города:
— Он скакал в отдаленный форт, туда, где сейчас идут ожесточенные бои с индейцами.
— Боже мой! Он поехал искать смерти, — упавшим голосом произнесла Мария.
Там же, в гарнизоне, она встретила Хименеса и, не вдаваясь в излишние подробности, рассказала ему, что произошло вчера вечером.
— Энрике все узнал от других, а мне надо обязательно поговорить с ним самой! Вы это понимаете?
— Да, сеньора Мария. Как только мы с ним встретимся, я обязательно скажу, что вы его разыскиваете.
— Спасибо, Хименес.
— Не надо меня благодарить. Я люблю Энрике, как брата.
Опечаленная, Мария вернулась домой, а там ее ждала невероятная, немыслимая новость: Виктория объявила, что уходит в монастырь, и, как ее ни удерживали Мануэль и Доминга, — покинула родительский дом.
— Что ж, возможно, для нее это — единственный выход, — сказала Мария, — хотя мне трудно представить Викторию монахиней.
Этот сухой и холодный тон Марии ошеломил Мануэля.
— Тебя не волнует судьба твоей сестры?! Что между вами произошло? Виктория ушла, даже не попрощавшись с тобой. Мария, дочка, я ничего не понимаю! Вы обе сведете меня с ума.