Девушка по имени Судьба
Шрифт:
— Нет! Это совсем другое: во мне говорит только злость и обида.
— Но что ей от тебя нужно? Зачем она. приехала? — не унималась Синтия.
— Меня это не интересует. Я слышать о ней не хочу! — ответил Катриэль раздраженно.
Синтия украдкой вздохнула. Больше она не заводила речи о Милагрос, давая возможность Катриэлю хоть немного успокоиться перед важной беседой с Гонсало Линчем.
В тот вечер Гонсало наконец показал князю документы на «Эсперансу».
—
— Очень хорошо вас понимаю, вы поступаете как всякий истинно деловой человк, — не стад возражать Гонсало.
Простившись с ним, Катриэль завез бумаги Асурдую. Синтия подождала его в экипаже.
— Поедем ко мне, — сказала, она. — Тебе не стоит сейчас спешить домой. И вообще — давай поженимся! Завтра же! Так ты гораздо быстрее сможешь забыть ее.
— Нет, Синтия, — твердо ответил Катриэль. — Ты не заслуживаешь того, чтобы я или кто-то другой женился на тебе без любви. Ты достойна лучшей участи — быть любимой и желанной!
Домой он возвращался в сильном волнении. Зачем к нему приходила Милагрос? Наверняка она сказала это Браулио. Может, у нее случилось какое-то несчастье, а он, Катриэль, оттолкнул ее, даже не выслушав..
Однако, войдя в дом он вновь увидел там Милагрос.
— Я уговорил ее дождаться тебя, — сообщил Браулио. — Она мне все рассказала, и, думаю, ты тоже сможешь понять ее.
— Я никогда не смогу понять того, что она сделала, — отрезал Катриэль.
— У меня не было выбора! — воскликнула Милагрос. — Анибал угрожал мне!
— А как же он тебя сейчас отпустил? Ему надоела его игрушка? — язвительно спросил Катриэль.
— Анибал мертв.
— Ах, вот в чем дело! Теперь понимаю: я должен утешить скорбящую вдову?
— Перестань, Катриэль! Анибал грозился убить тебя. Поэтому я так поступила.
— Значит, ты спасла меня? А я, по-твоему, не способен был постоять за нас обоих? Ты считаешь меня трусом, ничтожеством!
— Нет, Катриэль, нет! Я только хотела спасти тебя.
— Но в итоге сама убила меня, оборвала мою жизнь! Я никогда не смогу простить тебе той циничной лжи, того демонстративного поцелуя. Уходи, Милагрос, уходи!
Она вновь попыталась объяснить ему, что ни¬кого, кроме него, не любит и не любила, но Катриэль был непреклонен.
И Милагрос ушла, пообещав напоследок:
— Больше вы никогда обо мне не услышите, князь!
На следующий день «князь» и Синтия вновь были у Линчей.
— Ваши документы
Партнеры пожали друг другу руки и подняли бокалы за успех предстоящей сделки.
Пока мужчины беседовали в кабинете гонсало, Виктория договорилась с Синтией, что та почитает стихи Камилы и, возможно, их опубликует. Камила отправилась в свою комнату за рукописью.
А Лусия пошла открывать дверь какому-то нежданному гостю, втайне надеясь, что это Августо.
Однако на пороге стояла… Милагрос.
— Здравствуйте, Лусия, — сказала она. — Я пришла поговорить с сеньорой Марией.
— Да как вам пришло такое в голову? — возмутилась Лусия. — Что вы о себе возомнили? Мама не намерена с вами разговаривать!
— И все же вы доложите ей обо мне, — вежливо попросила Милагрос.
— А я вам говорю: уходите отсюда! — в гневе закричала Лусия.
Этот крик услышали Гонсало и князь, вышедшие к тому времени в гостиную.
— Что здесь происходит? — пришел на помощь Лусии Гонсало.
— Эта бесстыжая посмела заявиться к нам в дом! — воскликнула Лусия, но Гонсало по-прежнему ничего не понимал, и тогда Виктория шепнула ему: «Это — Милагрос».
Князь тоже подошел поближе к двери, невольно сжимая кулаки.
— Ах, вот оно что! — молвил Гонсало. — Значит, вы и есть пресловутая Милагрос? Должен вас огорчить: мы не потерпим подобной женщины в нашем доме. Ваше присутствие для нас — оскорбительно! Так что уходите по-хорошему, пока я…
— Сеньор Линч, вам не кажется, что нельзя так обращаться с сеньорой? — вмешался, не сдержавшись, князь.
— Вы назвали сеньорой эту грязную девку? — отозвался недовольный Гонсало. — Очевидно, есть вещи, в которых вы, князь, плохо разбираетесь.
— Нет, я знаю одно: нельзя так оскорблять человека, тем более женщину!
— Позвольте моему зятю решать семейные вопросы так, как он считает нужным, — строго одернула князя Виктория.
А Лусия посоветовала отцу:
— Гоните ее в шею, папа!
Гонсало протянул руку к Милагрос, намереваясь вытолкать ее за дверь. Но князь заслонил собой Милагрос, перехватив руку Гонсало.
— Что вы себе позволяете?! — вскипел тот. — Возможно, вы тоже, с нею развлекались?
— Гонсало, успокойтесь, пожалуйста! — взмолилась Синтия, боясь, что Катриэль сейчас окончательно разоблачит себя.
— Нет, я не потерплю такой наглости! — ответил Гонсало и, обращаясь к князю, заявил: