Девушка с лабрадором

Ростова Татьяна

Мужчина, не обращая внимания на ступор Кати, повёл её в прихожую, и через секунду они вышли в подъезд, на широкую лестничную клетку. Морти спокойно следовала за ними, уткнувшись носом в безвольную ладонь хозяйки.

– Я не могу, - покачала головой женщина, но Влад быстро пересёк расстояние до собственной двери, и только тут понял, что без остановки говорит.

– В этом нет ничего особенного, да и дети у меня одни. А я не могу так тоже. И вас бросить голодную не могу. Поймите, это услуга за услугу. Я нашёл вашу собаку, а

вы посидите у меня полчаса. У нас дурдом, но дети есть дети.

Катя совсем было запротестовала у распахнутой двери, как будто очнувшись, но Влад уже загородил своей широкой грудью выход и мягко вытеснил её из подъезда.

Внутри не было никакого бедлама. Даниил был отличным нянем для младшего брата, дисциплина была на первом месте, что Влад всегда ценил, хотя и не перегибал палку по отношению к собственным детям.

Старший сын вышел из гостиной, серьёзно посмотрел на отца и, не показывая удивления, что в прихожей стоит насмерть перепуганная чужая женщина, сказал: - Он спит, па, уже в кровати. Бутылку с кашей всю съел.

– Отлично, - улыбнулся Влад. – Молодец, Дань. Ты ел?

– Да, - спокойно ответил мальчик и снова ушёл в гостиную, где при выключенном свете тихо бормотал телевизор.

Влад опустил руку на талию соседки и направил её в кухню, замечая, что ноги у неё почти не сгибаются, а дыхание участилось и стало поверхностным.

Усадив Катю прямо в куртке за стол, Влад улыбнулся умным глазам собаки, растянувшейся у ног хозяйки, неловко поджатых под стул с высокой тёмной спинкой.

Быстро налив чай в большую кружку, Влад сделал бутерброд с маслом и абрикосовым джемом. Катя продолжала сидеть неподвижно, но её глаза стали внимательно осматривать кухню и его самого, как будто живя своей жизнью.

– Не надо было, - начала она хрипло, - это нехорошо. Вы не должны.

Последние слова она произнесла даже с каким-то надрывом.

– Я не должен, я просто по-соседски хочу помочь. Вы давно живёте здесь?

Катя долго не отвечала, глядя на глиняную кружку с парящим чаем в ней, и Влад подумал, что она ничего не скажет, но она произнесла: - Не очень. Вы, я знаю, недавно.

– Точно, - кивнул он, вкладывая бутерброд ей в ладонь.

Она взглянула на него, часто заморгав, и медленно откусила крохотный кусочек.

Влад сел за стол, пристально разглядывая измученное бледное лицо соседки и отметил про себя, что черты лица её хоть и не классические, но миловидные. Яркие глаза горели стальной синевой, выделяясь на фоне заострившегося носа и сжатых губ. В ней всё ещё пеклась какая-то боль, он мог это сказать совершенно точно, и один Бог знал, как она выносила её.

– Хотите, я завтра помогу вам с продуктами, схожу в магазин. У вас есть родственники, друзья?

Она молча кивнула, опустив взгляд себе на колени, рука с бутербродом оказалась забыта на столе.

– Ешьте, выпейте чаю, вы замёрзли, - сказал Влад с нажимом и дотронулся до её

ладони. Она была сухой и ледяной, не похожей на живую.

– Спасибо, - выдохнула она и, медленно отложив кусочек хлеба, с усилием взяла кружку, сосредоточив на ней всё своё внимание. Рука задрожала, и мужчине пришлось поддержать её, чтобы не расплескался чай.

Синяя сталь её глаз глубоко резанула его, входя куда-то под сердце.

– Вы очень добрый человек, - тихо и глухо сказала Катя, снова улыбнувшись той жуткой улыбкой, от которой хотелось её взять за плечи и встряхнуть.

Она принялась пить чай, благодарно прикрыв веки, и за несколько секунд кружка опустела.

Вздохнув, Катя поднялась на ноги.

– Нет, - покачал головой Влад, тоже поднимаясь, - съешьте хотя бы этот бутерброд.

Катя не смотрела на него, как будто избегая больше взглядов в упор. Она тяжело опустилась назад и стала покорно жевать, глотая с трудом, как будто пища давно бывала у неё во рту. Голодный желудок громко заурчал, обрадовавшись возможности наполниться.

Катя смутилась ещё больше, ссутулившись.

Влад отрезал ещё свежего, с хрустящей корочкой хлеба и намазал маслом. Она отрицательно покачала головой и встала.

– Спасибо, но мне надо идти, - сказала Катя и хотела сделать шаг к прихожей, а Морти не поднялась, чтобы пропустить её. Собака продолжала задумчиво жмуриться, положив морду между крупных лап. Было заметно, что ей очень понравилось здесь, где пахло детьми и тёплым молоком.

– Останьтесь, Катя, вам ведь некуда спешить, - предложил Влад, - вон и Морти не хочет уходить.

Катя удивлённо смотрела на свою собаку, склонив голову, силясь понять, почему та устроила бойкот.

– У вас… дела, - взмахнула ладонью молодая женщина, не поднимая взгляда. – Я пойду.

Она наклонилась, погладила собаку по голове, и та вскочила, глядя то на Влада, то на хозяйку, будто прося прощение за то, что так уютно задремала на ярком жёлтом паркете.

Влад проводил хозяйку и собаку до двери их квартиры и вернулся, хмурясь. Вроде бы ничего неординарного не произошло, но сердце странно ворочалось в груди. Ему не давали покоя мысли об этой одинокой женщине. Она погибала, и он был уверен, если не вмешаться, обязательно погибнет. Человек может отказаться жить, но почему никто из родни не пытается вытащить её, такую молодую. Горе съело её волю к жизни.

Весь вечер он думал об этом, много вопросов преследовали и не давали спокойно приготовиться ко сну. Даже когда в девятом часу пришла домой Марина, Влад не смог просто забыть о соседке. Но с женой её обсуждать не собирался, чувствуя, что та настроена насмешливо и даже злобно по отношению к ней, откровенно считая её сумасшедшей.

Влад рассеянно выслушал рассказ жены о новом проекте, которым она занималась, и пошёл спать, поймав себя на мысли, что хотел бы скрыть то, что у них сегодня была Катя.