Девушка с острова Тарт

Биверсдоттир

Когда-то в детстве они с пацанами залезли на спор в распределительный щиток. Одного парня здорово дернуло, а Сандора лишь слегка укусило током. Сейчас же ему казалось, что через макушку в его голову ударила молния, прошла сквозь, и теперь его ступни дымятся. Ее губы были сладкими, они манили и обжигали, и в то же время не было ничего более невинного, чем это касание. Он мог поклясться, что никогда до этого времени так осторожно никого не целовал, и никогда его так не накрывало, даже в самый первый раз.

Он нашел в себе силы разъединить руки. И это было непросто. И вот они идут как ни в чем не бывало. Сандор пьян от эйфории,

хотя ничего же не произошло? Отчего затуманенный мозг так тупит?

У машины она обернулась и вежливо, как истинная леди Старк, произнесла:

— Хорошо сходили.

Сердце гулко билось о ребра и вдруг вырвалось из груди.

— Да, — ответил он и обнял ее неожиданно и для нее, и для себя. Так, словно она уедет сейчас от него навсегда. Ее горячие губы дохнули ему куда-то в ухо, когда он сомкнулся вокруг ее плечей. Такая маленькая хрупкая девчонка. Птичка. Пташка.

— До завтра.

Он не помнил, когда отстранился. Просто сделал это, и все.

— Пока.

Он поднял руку, прощаясь. Санса грациозно опустилась на сидение машины, подобрала ножки ближе, втягивая во тьму салона. Как маленькая улиточка рожки… Она улыбнулась ему через окно и машина полетела…

***

Отец ждал его на крыльце. И курил, скорее всего, не первую. Ждал. Хм.

— Так поздно? — утвердительно произнес он.

— В кино был. Мать в курсе? — уточнил Сандор. Он скрестил руки на груди, опираясь на столб крыльца. Будет разговор, понял он.

— Да, я знаю. И… — отец затянулся, выпустил дым, а потом продолжил, — Парень, я был не прав, вот что я думаю. Мы с матерью оба. И ты глазастее, чем кажешься. Да, впрочем, мы всегда знали, что ты умник, Сандор, хоть и в учебе не блещешь. Не всем, чай, науку-то двигать, кто-то и кофе варить должен, и трусы шить…

— Бать, давай к делу? — оборвал его Сандор. — Спать надо, завтра тренировка.

— Да, мы рады, что обознались. Что твоя зазноба не Серсея, — отец пристально посмотрел на него. Сандор стоял, боясь пошевелиться. — Но ты должен понимать… Санса Старк — хорошая девочка. Нечего и сравнивать, но она не про тебя. Не твоего круга, понимаешь.

— Не моего, — отрезал Сандор. — Но я без нее — не я.

========== 4.21. Единственный вариант / Тирион ==========

У всех бывает так,

У каждого бывает:

Зелено-серый страх

Всю душу раздирает.

Но в самом центре страха

Минута наступает,

Где любопытство страху

Тревожится, мешает,

И словно ты опять — малыш…

Скребется кто-то будто мышь:

— Ну что ты потеряешь?

Ну что ты потеряешь,

Если все узнаешь?

Ах, любопытство — это пытка.

Страшней гремучего напитка.

Ах, интересно где и что.

Ах, любопытно, что и как.

Ах, интересно, почему «сим-сим, откройся»…

Али-баба, чудак, постой!

Кто ты такой, простой бедняк?

Ведь любопытно, да?

Ведь любопытно, да?

Тогда иди, не бойся!

Ну что ты потеряешь?

Ну что ты потеряешь,

Если все узнаешь?

Музыкальная сказка «Али-баба и 40 разбойников»

Иногда ему казалось, что жизнь останавливается. За стеклами домов замирают люди, редкий пух снега висит в воздухе неподвижно, машины на выдохе топорщат к небу столбы дыма или стелют их вдоль

кузова. Обычно это случалось именно зимой перед праздниками. Осень наконец отпускала мир из своих ласковых ладоней, все вокруг становилось лаконичным. Кто сказал, что зима холодна? Она просто отметает лишнее. Обрубает связи, лишает вещи флера таинственности и недосказанности, вскрывает нарывы фальши и гротескных обещаний с клятвами вперемешку. Зима чиста по определению, она не искажает сути. Она просто есть — и все. Скорее всего, именно поэтому с первым снегом прекращается пик обострений у депрессующих и осенний пик самоубийств переходит на присыпанное солью гололедное плато декабря. Зима, крестьянин, торжествуя…

Приятно было осознавать, что его разума все эти перепады настроения окружающих не касаются никак. Ум Тириона работал как часы, непрестанно анализируя происходящее вокруг, и сейчас в центре его внимания было любопытное, ни на что не похожее поведение его отца.

Он начал приглядываться к нему с того дня, когда Бриенна оказалась в Кастерли. Ее спутница была знакома Тайвину либо каким-то образом его здорово потрясла. Отец владел собой прекрасно, по многим параметрам находясь на недоступной Тириону высоте. Однако некоторые его приемы и маски сын изучил давным-давно и умел среди них ориентироваться. Отец был растерян, испуган и рад одновременно — вот, что он смог понять. Столь экзотический коктейль не мог быть создан просто так, должны были быть условия для этого. Давнее возобновленное знакомство, страсть… мало ли?

Теперь же с каждым днем он подмечал в отце все новые черты. На прошедшей неделе он был на ужине всего пару раз и рано уходил с него. Застать его в кабинете тоже стало непростым делом. Это и раньше было фигурой высшего пилотажа, да только теперь дядя Киван начал задавать ему деловые вопросы за столом, словно это был единственный шанс решить их. Ел он тоже как-то урывками, пару раз Тирион даже заметил, как тот сжимает руку на ножке несуществующего бокала. Дела принимали серьезный оборот.

Он разбирал все, что знал, словно опытный часовщик раскладывая все до мельчайших деталей на покрытом мягкой тканью столе. Однако пазл не собирался. Либо не хватало частей, либо Тирион что-то не учитывал. Да и сам он смутно понимал, что на краю разгадки, что никаких новых пружинок и шестерней не требуется. Все уже должно работать. И он рискнул.

***

— Вот это вопрос, — усмехнулся Джейме. С тех пор, как Бриенна посетила Кастерли, губы брата постоянно трогала усмешка, потенциально могущая стать белозубой улыбкой во все тридцать два зуба. Он был счастлив и не скрывал этого. При Тирионе маски его слетали, он открывался, и брат ему даже, пожалуй, завидовал. — Наш домашний Шерлок решил спросит у своего бестолкового Ватсона, что он думает. Зачем тебе это? Показать мне, как я далек от правильного видения ситуации? Припечатать парой впервые услышанных терминов?

— Нет, я, честно, запутался. Должно быть простое решение. Оккам был не дурак, придумав ту бритву, — Тирион встал перед братом, разведя руки. Джейме, сидящий на краю кровати с широкой улыбкой, задрал голову, глядя ему в лицо. — Что ты видишь? Вот просто скажи мне, что с нашим отцом?

— Ну, при такой постановке вопроса отвечать даже как-то лестно, — начал Джейме. — Я думаю, что он…

Брат сделал эффектную паузу.

— … влюблен.

Слово повисело-повисело в воздухе и вызвало у Тириона истерику.