Девушка с острова Тарт
Шрифт:
Вместо ответа она взяла его за руку, заключив его большую ладонь между своих узких и тонких пальцев. Кончики ногтей едва покалывали кожу там, где она касалась его, вызывая щекотную дрожь. Если она не отпустит его руку прямо сейчас, он за себя не отвечает. Раздались первые аккорды, оркестр заиграл вводную увертюру, после которой на сцену должны были выйти солисты.
— Хочешь знать? — уточнила она таким тоном, что по телу прошел озноб.
— Хочу, разумеется. — ответил Тайвин, чувствуя, что видеть ему уже не нужно. Все органы чувств отключились, отдав поводья осязанию, мир сузился до размеров ладони, которую она держала.
— Хочу, — произнесла она, отпуская свои руки лишь для того, чтобы скользнуть ими по руке Тайвина от прижатой к ее животу ладони до плеч, а затем в волосы. — Тебя. Сейчас.
Он никогда не раздевал женщин в такой обстановке, но для первого раза справился неплохо. Скатанные перчатки отправились под кресло, платье благоразумно открыло ноги, стоило лишь потянуть его вверх. Темнота действовала возбуждающе. Он посадил Джо на колени лицом к себе, и пока они целовались, она что-то сделала с верхом платья так, что оно переехало на талию. Его горячие ладони накрыли ее грудь. Прикосновение кожи к коже действовало как наркотик, вело, убивало и снова рождало на свет. Продолжать целоваться было правильным решением — слишком много звуков приходилось гасить, но чем дальше они это делали, тем глубже становился поцелуй, языки сплетались, как змеи в клубке. Он знал, что его женщина сдерживаться умела лишь в жизненных ситуациях, когда-то он сам этому научился у нее. В постели этот фокус равно не удавался обоим. Его ладони скользили к ее бедрам и обратно, проходя вдоль кружева чулок к нежному атласу обнаженных бедер.
— Тай, поторопись, — прошептала она в самое ухо и принялась расстегивать его брюки, высвобождая плоть. Все было так стремительно и слаженно, словно они практиковали секс в темноте с незапамятных времен. А потом ее бедра своим пылающим объятьем прижались к его, и ничего разумного в действиях не осталось. Позже он не мог сказать, что и как делал. Он потерялся в ощущениях.
Когда схлынула первая эйфория, Джо вдруг, запечатлев на его губах долгий, нежный и по-своему благодарный поцелуй, скользнула вниз на пол, к его коленям.
— Джо, пощады, — попросил он. — Не так быстро, мне же не пятнадцать.
— Слушай оперу, — донеслось снизу. Он по-честному пытался вслушаться в очередную арию. Громкость и слышимость была прекрасной, вот только горячее прикосновение ее губ и рта планомерно выдавливало из него все мысли. А потом женщина скользнула вверх, поднимаясь с колен, обернулась спиной и оперлась на перила, прикрывая грудь ладонями. Вдалеке слева и справа виднелись другие зрители, еле угадываемыми очертаниями лиц, да блеском биноклей и очков дававшие намек о своем присутствии.
— Иди ко мне, — позвала она, и он осторожно обнял ее, поставив ладони слева и справа от ее бедер.
— Ты решила послушать оперу или понаблюдать за сценой? — уточнил он, наклоняясь к ее уху. Вместо ответа она нашла ладонью его член и осторожно сжала.
— Хочу, — прошептала она мечтательно, запрокидывая к нему голову, — чтобы ты сделал это стоя. Всегда мечтала, чтобы меня грязно оттрахали в концертном зале. Почему не в этом? Да, и по возможности, на виду у всего зала, с воплями и стонами. У меня хороший вокал, черт побери! Достаточная цена за мою речь?
Грязно, значит… Если бы это было возможным, они бы не покидали ложу до утра. Ну или сам зал. А может, даже и сцену. Когда-то
Пока Тайвин пропускал эти стремительные мысли через сито вариантов, его тело само уже выполняло поставленную задачу. Он вернулся в кресло за спиной Джо, плотно сжав ладонями ее бедра, а потом, резко потянув на себя предупредил:
— Крепче держись руками. Будет немного качать.
— Ах-ха, — подтвердила та, когда под его руками она сначала начала медленно качаться, а потом «немного» превратилось в яростный ритм. В какой-то момент она прогнула спину, положила локти на ограждение, делая вид, что все-таки наблюдает. Если бы при этом ее лицо не вскидывалось так резко, лихорадочно, она вполне бы могла сойти за поклонницу хорошего оперного вокала.
— Ну, и как тебе представление, м? — поинтересовался Тайвин ехидно, чувствуя, как она обмякает в его руках, сама себе зажимая рот ладонью. Подтянув ближе, Тайвин обнял ее и прижал к своему животу спиной. Джо закинула голову ему на плечо, пытаясь отдышаться, и ответила:
— Великолепно, — пробормотала она чуть позже. — Ха… Тай, еще. Не распробовала.
========== 4.24. Второй шанс / Тайвин ==========
Возвращайся. До сих пор не понимаю,
Как душа моя живая держится.
Возвращайся. Я мечусь в делах и спорах,
Так намаялась, что впору вешаться.
Возвращайся. Богу сделалось угодно
Отнести мой шумный город вдаль.
Хоть на часик перестань ночами сниться
И попробуй воплотиться. Жаль…
Ах, как мне возле быть, подскажи?
За песни возлюби, за миражи.
А за чудачества, за нежность,
За ненужность, за небрежность,
Необузданность и неузнанность
Накажи.
Я летаю. Как легко ты даришь крылья
И бросаешь без усилья космосу.
Возвращаю все, что я брала когда-то.
Я теперь опять крылата голосом.
Это счастье — хоть душою быть поближе,
Я сквозь песню смех услышу твой.
Возвращайся. До сих пор не знаю, где ты.
Сердце желтою одето листвой.
Ах, как мне возле быть, подскажи?
За песни возлюби, за миражи,
За любовь мою и веру,
За безумие без меры,
Чтобы голос рвать на части.
Возвращайся.
Ах, как мне возле быть?
За песни возлюбить,
За чудачества, за нежность,
За не нужность, не небрежность,
Необузданность и неузнанность…
Возвращайся.
Любовь Хорева «Возвращайся»
Тайвин остановился на светофоре, барабаня пальцами по рулю, а потом посмотрел на Джо. В ее руках был телефон, а пальцы бегали по экрану, словно она печатала. Она стрельнула в него глазами виновато, а он просто опешил. Ну, конечно, какой же я дурак! Разумеется, ее дурацкий обет никак не касался письма. Насколько было бы проще общаться с ней письменно, как много сил бы он сэкономил и ночей доспал…