Девушка с острова Тарт

Биверсдоттир

— И ты согласна? — уточнила Джоанна. Тирион заметил, как легко дернулся глаз у Ланселя, прикрытый распущенными волосами. А затем он ответил за нее, перекрывая повисшую над столом паузу.

— Кажется, я немного удивил и напугал ее, — сообщил он, кладя руки на плечи невесты. — Серсея обещала подумать над моим предложением, и я уверен — это правильное решение с ее стороны.

Он обвел присутствующих уверенным взглядом и закончил:

— Я буду ждать столько, сколько потребуется.

========== 7.20. Это конец /

Серсея ==========

Она ждет любви с востока и запада,

Она ждет любви с юга и севера.

Любовь — это газ из цвета и запаха

И мир, как листва, опадает с дерева.

Она зажигает спичку от спички,

Она не знает, как это опасно.

Она раздувает огонь по привычке,

Хотя всем ясно — пламя погасло.

Люди идут с молоком и сыром.

Несчастные люди, довольные миром.

Люди идут с простоквашей и хлебом.

Несчастные люди, забытые небом.

Она так пьяна от этого воздуха,

Она влюблена в расческу и зеркало.

В груди ее голубь незнающий отдыха,

В глазах ее звезды за тайною дверкою.

Ни вор, ни дурак ее не обидят,

Вещей золотых она не скрывает.

Она так стара, для тех кто не видит,

Она одинока, для тех кто не знает.

Люди идут с молоком и сыром.

Несчастные люди, довольные миром.

Люди идут с простоквашей и хлебом.

Несчастные люди, забытые небом.

Наутилус Помпилиус «Она ждет любви»

Ветер проходил по дороге слепящим торнадо, сдувал серую пыль с освободившейся из-под снега земли и с шорохом плескал грязевым веером по колесам и людским ногам. Она думала. Ветер продолжал также дуть и в школьном саду, шевеля забытые подпорки ветхих яблонь, выдирая из недр покосившихся палисадников тонкий металлический звук, как от падающего шеста при прыжках в высоту. В левой руке ломко хрустнул грифель карандаша.

— Разрешите выйти? — произнесла Серсея и рванула из класса, дождавшись кивка. Пальцы не слушались, пока она на бегу копалась в сумке. Чертовы сигареты, они должны быть здесь. Вот прямо здесь и прямо сейчас.

Она влетела в женский туалет, села на подоконник и, нервно ломая спички, начала прикуривать. Последнюю зажигалку у нее отобрал Ланс. Зараза, не хочу о нем думать. Наконец она с третьей попытки зажгла сигарету и лихорадочно втянула дым в легкие. Плевать, если ее найдут дежурные, засекут камеры, пусть весь долбаный мир катится к черту.

Он сделал ей предложение. Нет, это долбануться можно! Она не успела привыкнуть к тому, что их считают парой, и вот теперь это дерьмо!

***

— Серсея, ты прелесть, — заявил он вдруг. Ветерок из притворенного

окна шевелил золотые пряди его волос, шуршал и перекладывать по плоскости, заставляя их дрожать клубком потревоженных майских змей. Ланс был похож на древнего бога — неприлично бессмертного, невероятно юного, неизмеримо порочного. Под ее взглядом он лениво приоткрыл один глаз, потом привстал на кровати, опираясь на локоть. — Я что-то никогда не слышал, чтобы девушка так отчаянно сопротивлялась замужеству. Обратными же историями богата как литература, так и кинематограф.

— Полно и там, и там, — прервала его Серсея, сбрасывая с плеч оплетающие нити его голоса, — неравные браки…

— Да? — вопрос повис в пространстве, делая его живым, и бархатный голос снова принялся за свою вечную паутину, — и чем же он неравен?

— Я не хочу это обсуждать! — выкрикнула она зло, спасаясь в споре из последних сил, держась за собственную истерику, как аргонавт за ариаднину нить. — Даже в шутку! Это не смешно!

— А я и не смеюсь, — заверил ее парень. — Абсолютно серьезен.

— Ты сдурел? — продолжала она, колеблясь на тонкой грани между контролируемой агрессией и слепым безумием. Простыни разошлись полами кимоно, взметнулись, выпуская на пол ее ноги, и вот уже девушка стояла напротив своего мучителя, уперев обе пятки в пол так, словно собралась защищаться до последнего. Нагая, свирепая в гневе, Серсея готова была в этот миг убить кузена, но знала, что только дистанция дает ей возможность быть хоть немного адекватной. — Мне только восемнадцать!

— Прекрасный возраст для брака… — ответил он, продолжая гнуть свое. Захотелось влепить дураку пощечину, но Ланс бы загородился. Не имело смысла говорить, спорить, убеждать, улещивать.

Сопротивляться тоже, решила для себя Серсея, когда божество прервало их перепалку испытанным способом. В его движениях еще худший наркотик, чем в словах, плавность и скорость. Я могу отступить, но, может, уже и не хочу? Это ничего не изменит, я всегда смогу остановиться. И вообще, буду думать об этом завтра.

***

Дверь звонко хлопнула.

— Королева бала курит в туалете, — ехидно произнесла Аша, устраиваясь на соседнем унитазе, перевив длинные ноги.

— Да пошла ты. Делай свое дело и вали, — Серсея нетерпеливо махнула сигаретой в сторону входа.

— А не то что? — уточнила Аша, хохоча. Опасная дерзкая сука. Да еще и красивая. С такой хорошо грязно переспать, а потом закопать в лесочке.

— Свали, тебе говорят, я хочу побыть одна.

— Хреновое место выбрала, львица.

— Не колебет! — рявкнула Серсея в сторону Грейджой, а потом зашипела. — Опалю твою сучью поросль на башке, посмотрим, как ты заговоришь.

— Лучше дай прикурить, — Аша рывком подошла к Серсее, а потом села на корточки рядом, так, что ее губы почти касались голого колена. — Забыла зажигалку.