Девушка с острова Тарт

Биверсдоттир

— В лице отдельных жителей, — усмехнулся Рейегар, а в ответ на ее возмущенный взгляд пояснил: — На твоём лице написана тоска и томление, конечно, я тоже заметил. Могу обещать никому не говорить, но это вряд ли поможет — у тебя слишком чистое и честное лицо.

— Как меня иногда тревожит это лицо… — созналась Бриенна. — Я пытаюсь научиться врать.

— И получается? — уточнил лукаво арьин дядя. Бриеннина в ответ пожала плечами. Он вздохнул, похлопал ее по плечу и сказал:

— Не прекращай попыток.

***

Он еще помнил кружево

под ногтями, обмен кольцами, какую-то еще ерунду и прощальные речи, и под пальцами еще не истерлось воспоминание от скользкого касания теплого на ощупь то ли пластика, то ли металла Драконьего камня, под завязку набитого драконами, их детьми, легендами и тайнами. Капсула села медленно, истаяли над кабиной крылья, словно ангел покинул их, двери развоплотились следом, и он осторожно ступил на землю. Силуэт Теона звенел над полем размытым от быстрого бега пятном. Нет, кричала осторожность. Да, сказала жажда. Он раскрыл объятья, и их тела, с размаху ударившись друг о друга, стали одним.

***

— Они любят ласку, — сообщила рыжая и присвистнула, — кто не любит? ВСЕ!

— Да вот ещё, — только затем, чтобы поспорить, выдала Арья. — Я не особо люблю. Могу и без соплей.

— А зачем без соплей, если можно с соплями? — удивилась Игритт, запуская в шерсть на загривке собаки тонкую смуглую руку, усыпанную веснушками густо-густо.

— Да, не знаю, — нахмурились Арья. Как разговаривать с этой «беженкой», она так и не поняла, но к ней тянуло.

— Все любят ласку, знамо, без ласки ни одна тварь божья долго не живёт. А какая тварь одним тем и жива. То словом, а то и вовсе щипком.

Арья на это недоуменно фыркнула. Дверь во двор слабо скрипнула, и послышались шаги. Джон, подумала она немедленно. Игритт прикрыла глаза на мгновение, но с места не двинулась, пока Джон не подошёл ближе, и лишь после его короткого, казалось, смущённого кивка Арье, Игритт вдруг повернулась, осветив рябое лицо улыбкой. И сестра вдруг почувствовала себя лишней.

— Я на минутку, — наврала она, почти не глядя на них и набирая скорость, почти бегом стартовала. Ей в спину донесся шумный выдох и шорох объятий. Так странно, и все же я рада. Выходит, что рада.

========== Эпилог ==========

Да, ты можешь быть скучной,

Можешь быть злой,

Но когда твой номер молчит,

Я беседую мысленно только с тобой

и никто нас не разъединит.

Если я не один — разве это беда?

Если нужно — она подождет.

Я же слышу как страшно трещит под тобой

Ненадежный октябрьский лед

Есть одна любовь — та что здесь и сейчас

Есть другая — та что всегда

Есть вода, которую пьют, чтобы жить

И есть живая вода.

Да, он смел как бог,

Я бы сам так не смог —

Целый день ходить как в кино

Не твоя вина, что ты хочешь

вина,

и что он имеет вино.

Но когда твои губы сухи поутру

Чем ты смоешь с них пепел побед?

И когда все дороги замкнутся в кольцо

Как ты выйдешь на правильный след?

Есть одна любовь — та что здесь и сейчас,

Есть другая — та что всегда,

Есть вода, которую пьют, чтобы жить,

И есть живая вода…

В. Бутусов

За клокотанием мотора и шорохом гравия был почти не слышен мелкий звон дождевых капель по стеклу шлема. Дорога была узкой и крайне влажной. Эта весна не стала богатой на хорошую погоду. Аша прищурилась, закладывая очередной дикий вираж по серпантину, и ввинтилась в узкое жерло тоннеля. Дьявол, даже лампочки через одну. Не убьешься, но покалечишься в наших горах.

Любит аллах в белых чалмах

Все вершины в горах, а у нас…

“А у нас в квартире газ”, - жестко схлопнула створки памяти девушка, оберегая весь внутренний жемчуг. Дорога долгая, ночь лунная, дел по горло. И братец, ох уж этот братец.

— Да я лучше п*зданусь с обрыва на полном ходу, чем позволю тебе стать наследником!

Какое он сделал оскорбленное лицо, этот высоковольтный малыш. Тебя, дурака, спасают, а ты и не знаешь. И хорошо, что не знаешь. Что дурак плохо.

Она выехала засветло, надеясь застать в пути хорошую погоду. Рваные клочья туч загородили подступы к городу, Гавань лежала где-то внизу за пьяным пологом тумана, заполняющим котловину огромным спрутом. Сизое щупальце над Черноводной было самым мощным, словно хвост кометы. Ей надлежало пересечь реку по мосту прежде, чем тьма окончательно украдет последние солнечные всполохи и накроет мир.

Дорога требовала внимания и небрежения не допускала, однако неостановимый поток мыслей клокотал под черепом, вываливаясь в строчки кода, похожего на программный. Девушка сортировала информацию так, как умела лишь она. Отмечать детали было семейной чертой, а вот уметь подтолкнуть в нужном месте, навязать или припугнуть — это было уже ее личной заслугой, опытом, который можно было передать только лично и получить только ценой огромных усилий. Не генетика, а практика решала все в их семейном деле, в которое Аша мечтала вплести новую свежую струю — свой талант.

Она была в дороге уже достаточное время, чтобы проголодаться. Раньше ее бы это не остановило, теперь она начала думать об этом и даже позволять себе быстрый виноватый взгляд на живот в область пупка. Кожаная куртка прикрывала серую футболку с черным кракеном, распятым на цепях, словно хрустальный гроб спящей царевны, и где-то под ней неприятно поджимался от голода желудок. Я не обязана заботиться, это вообще не мое дело. Впрочем, врач решит эту проблему быстро и вовремя, избавив ее от необходимости печься о своем организме. Скорей бы.