Девушка у обочины
Шрифт:
Я указываю на журнал.
— Извини, что беспокою тебя, но можно посмотреть твой каталог на секунду? — Она моргает в замешательстве. — Я знаю, что странно просить об этом, просто… я ее знаю, эту девушку. — И показываю пальцем на изображение Дез.
Девушка придвигает журнал ко мне, и я разворачиваю его к себе.
Боже, Дез.
Она действительно модель. На этом фото она немного худее, чем я ее помню, хотя это может быть фотошоп. На губах таинственная полуулыбка, и косметики больше, чем нужно. Но это Дез, и она такая красивая, что начинает болеть в груди. Я касаюсь глянцевого
Я зажмуриваюсь, отгоняя эту мысль, выдавливаю из себя вежливую улыбку и придвигаю каталог обратно озадаченной девушке.
— Спасибо, — говорю я ей. — Извини, что побеспокоил тебя.
— Нет… какое это беспокойство, — она улыбается мне под конец, и ее пальцы сжимают салфетку, лежащую возле ее бокала мартини. – А можно мне... я имею в виду…
— Конечно, милая, — вытаскиваю свой «Шарпи» из кармана и пишу на салфетке свое имя. – Вот, держи.
— Чем могу помочь? — глубокий мужской голос раздается сзади меня. — Ты беспокоишь мою девушку.
Я подмигиваю девушке, а потом разворачиваюсь и встаю в полный рост. Парень, конечно, не маленький, но все же на три размера меньше моего. Я хлопаю его по плечу.
— Не-а. Просто увидел кое-кого знакомого в ее журнале.
Он хмурит лоб и поглядывает на стол, на девушку и в каталог.
— В журнале толстушек?
По девушке видно, что она разваливается на части, боль накрывает все черты лица. Конечно же, она - девушка с формами, но она также красива с яркими голубыми глазами, волнистыми каштановыми волосами и высокими скулами. То, как быстро она прячет боль, показывает мне, что этот мудак не в первый раз говорит что-то подобное.
Я даже не думаю, а просто реагирую. Прежде чем он успевает закончить следующую фразу, тащу его через весь бар, впечатываю в стену и давлю предплечьем на горло.
— Что... бл*дь... ты сказал?
— Я… я…, — булькает он.
— Теперь послушай меня, ты, уродливый, грязный кусок дерьма. — Я наклоняюсь близко к его лицу и вижу на нем настоящий ужас. — Как насчет того, что ты съ*бешься отсюда и оставишь девушку в покое, а? Ты не имеешь права так говорить с ней или с кем-нибудь еще. Никогда. Я должен разорвать тебя, бл*дь, напополам за такие разговоры, ты, жалкий, ничтожный х*есос.
Я роняю его, разворачиваю и пинаю к выходу.
— Пошел нахрен отсюда, чмо.
Он спотыкается, падает на задницу, вскарабкивается на ноги и бежит к двери. Люди хлопают, некоторые свистят. Оливер стоит на карауле, сдерживая вышибал. Я сжимаю кулаки, встряхиваю и разжимаю их, а потом присаживаюсь напротив девушки. Она дрожит, еле сдерживая слезы.
Касаюсь ее подбородка, и она смотрит на меня.
— Эй. Как тебя зовут?
— Куинн.
— Послушай меня, Куинн. — Я удерживаю ее глаза на мне, позволяя ей увидеть мою искренность. — Тебе не нужен такой кусок говна, как он. Если этот мудак не может оценить по достоинству то, что ты красивая сама по себе, то он не заслуживает тебя.
Она изучает меня.
— Ты думаешь, что я красивая?
— Да, Куинн, думаю. И любой, у кого есть глаза
— Он не такой уж и плохой. Он достаточно милый большую часть времени. Он просто... он хочет, чтобы я была здоровой.
— Это бред. Он просто говорит так, потому что думает, что это самый простой способ манипулировать тобой. Думает, что сможет заставить тебя поверить, что желает тебе лучшего, когда все, чего он действительно хочет - это сделать тебя легкой мишенью. — Я беру ее за руки. — Но ты ведь не легкая добыча, да, Куинн? Ты из тех девушек, что могут постоять за себя, верно? Ты хочешь парня, который любит тебя, кто находит тебя привлекательной именно такой, какая ты есть. Разве это не так? Ты же не станешь встречаться с жалким неудачником только потому, что думаешь, что это все, что ты можешь иметь, не так ли? Ты ведь не такая девушка, Куинн?
Я вижу, как она обдумывает мои слова, мой вызов. Затем Куинн поднимает подбородок, и на ее лице появляется решимость.
— Нет. Я не такая девушка.
Я улыбаюсь ей.
— Хорошо.
Она отставляет мартини и встает.
— Спасибо, мистер Трентон.
Я тоже встаю и пожимаю ее руку, а затем тянусь к ней и быстро обнимаю.
— Когда этот неудачник попытается вернуть тебя обратно, скажи ему, чтобы отвалил. Ладно?
— Так и сделаю.
Я собираю вещи и останавливаюсь у стойки бара, и сую несколько крупных купюр бармену.
— Плачу за себя и за нее, остальное оставь себе.
Бармен выпучивает глаза от удивления и кивает.
Я покидаю бар, передаю сценарий Оливеру и прошу ему найти место для парковки. Мне нужно прогуляться. Нужно отвлечься. То, что я увидел Дез даже в журнале заставляет меня снова потерять самообладание. Я ведь все забыл, двинулся дальше. Или так думал. Но, очевидно, это не так.
Я бесцельно брожу, мысли кружатся в голове. Время от времени вижу Оливера, проезжающего мимо меня на «ровере», кружащего вокруг меня, чтобы убедиться, что меня не ограбили и не случилось что-то еще.
В конце концов, осознаю, что я около университета Уэйна. Студенты уходят поодиночке, парами и по трое. Должно быть, просто закончилось последнее занятие. Я смотрю им вслед, сканирую лица, не зная, что ищу и почему здесь. Дез здесь нет, знаю, что ее нет. Она в Нью-Йорке, работает моделью. Но я не ухожу; прислоняюсь к столбу уличного фонаря и смотрю на студентов с другой стороны улицы.
Все уже ушли. Тридцать или тридцать пять студентов быстро разошлись, и улица опять пуста.
Отворачиваюсь, а потом слышу, как двери распахиваются. Я оборачиваюсь, наверное, инстинктивно.
Это она.
Дез.
Руки в карманах джинсов, за плечами рюкзак, волосы собраны в гладкий хвост.
Я бегу через дорогу, не думая, не обращая внимания на гудки и визг тормозов. Она оборачивается на шум, видит меня, и вот я уже перед ней.
Она в моих руках, грудь к груди, ее теплые карие глаза смотрят в мои с интересом, удивлением, страхом, робостью.
— Адам?
Хочу сказать ей так много, но даже не знаю с чего начать. Я чувствую себя, как во сне.
— Прости, что не перезвонила, — начинает она.