Девушка, видящая призраков
Шрифт:
— О, да, Ли-лин, — сказал Том, глаза сияли. — Больше силы, чем ты видела.
Я заслоняла себя мечом, присела и подняла веревку с дротиком. Я повернулась к Тому и сказала:
— Ты знаешь, Том, что мой отец однажды пописал на его лицо?
Лю Цянь издал яростный рев. Я показала ему язык и побежала прочь.
Я услышала Тома Вонга:
— Пустите ее. Она нас не остановит.
Я отправилась домой и добавила имя в Зал предков.
— Хонг Сяохао, — сказала я. — Я не стала тебе женой, но ты был хорошим человеком. Я буду плакать на твоей могиле, — я
В моих глазах были слезы от мыслей о Сяохао. Он хотел жениться на мне, но, хоть я и отказала ему, он заступился за меня, когда я была одна среди врагов. Он сделал это, зная, то ничего не получит, что может умереть из-за этого.
— Я найду тебе жену, — сказала я. — Женщину, что умерла рано. И я исполню для вас свадьбу призраков, — он получит семью в том мире. Это было лучшее, что я могла сделать для него.
Я прошла к Тон-шеню, небесному альманаху. Обеими руками я подняла тяжелый том, полистала тонкие страницы из рисовой бумаги, пока не нашла диаграммы на следующий день. Несколько минут я разглядывала схемы, запоминая астрологические связи.
А потом я прошла в лазарет и рассказала отцу все, что узнала. Я рассказала ему, что мне ответил господин Вонг, что сказал Лю Цянь, поведала о смерти Хонга Сяохао.
— Это произойдет завтра ночью? — сказал он.
— Да, отец.
Он отвел взгляд со строгим видом.
— Этому должна быть причина. Мне нужно понять, какое заклинание больше всего подходит для завтрашней ночи. Ах Ли, проверь звездные карты в Тон-шене.
— Отец, я…
— Мне нужно знать чтения на завтрашнюю ночь, десять небесных ростков и двенадцать земных веток в инь.
— Отец…
— Кто из нас говорит первым? — спросил он.
Я повесила голову. Я стыдилась того, что не уважала отца, но я была в смятении.
— Пока ты будешь там, узнай положение луны в час первой земной ветви. Запомни и сразу возвращайся.
Я вдохнула и выдала:
— Отец, я изучила Тон-шень до того, как пришла сюда.
Он испуганно посмотрел на меня. Я выдержала миг, но знала, что похвалы ждать не стоит. Я сказала:
— Завтра ночью будет земная фаза, год Собаки, осень, горная триграмма. Завтра ночью Земля, небесный стебель инь — Ву, а земная ветвь инь — сю.
Он внимательно слушал, считая в голове.
— Земля производит Металл, повелевает Водой и подавляется Деревом, скрывается Огнем, — бормотал он. — Стебель и ветка в инь, рожденные от звезд и спустившиеся к земле, это вусю, — он задумался на миг, а потом повернул глаз ко мне с резкой сосредоточенностью. — Положение луны в час Первой земной ветви?
— Луна будет сиять во дворце Вэй.
— Вэй, Людские врата, — сказал он. Созвездие?
— Джиши, — отец.
— Джиши… — испуг мелькнул на лице отца. — Не может быть. Он не посмеет. Но трупы…
— Что, отец? Что такое?
Он закрыл глаз. Он сидел, напряженный, и тишина была такой густой, что казалось, что он пытался изменить мир
Его глаз открылся.
— Лю Цянь, — сказал он. — Эта гнилая жаба. Я вырву его внутренности и суну ему в рот.
Я замешкалась.
— Отец, что он задумал?
Отец молчал. Он хмуро смотрел на окно, размышляя. Через пару минут он посмотрел на меня.
— Ты знаешь историю Кулу-Янлина?
Кулу означало скелет, а янлин — вид мстительного призрака. Но вместе это ничего не значило.
— Нет, отец, — сказала я.
Он выглянул в окно еще раз, отчаяние охватило его лицо.
— Я знаю только об одном Кулу-Янлине из всей истории Китая. Его вырастил мужчина. Это было семьсот лет назад, когда правила династия Сун. Я рассказывал тебе о династии Сун, Ах Ли? — отец говорил тоном учителя.
— Сун была периодом великих достижений, отец.
— Китайцы изобрели первый компас. Во время династии Сун. Мы напечатали первые бумажные деньги. Еще до Сун один из даоши использовал первым Огненную медицину. Знаешь, как зовут это белые?
— Да, отец, — ответила я. — Порох.
— Сун была великим периодом для даоши. На севере был храм, названный Золотым храмом для созвездия духа. И это было чудом, Ах Ли. Он был красно-золотым, дымоход был в сто футов высотой. Во дворе был пруд, говорили, туда приходили купаться божества. Адепты Золотого храма десятки лет составляли канон Дао. Порой они находили свитки и книги злой магии. Злые заклинания появлялись как грибы везде, где могли. Они пришли с Шелкового пути, как и другие товары. Даоши Золотого храма собирали злую магию с земель Японии, Малайи и Сиама. Говорилось даже, как наносить смертельное прикосновение. Пять ударов, убивающие мгновенно, — он поежился и притих на миг. — Все это зло заперли в Чумной шкатулке. Они очистили мир от злой магии. Это было удивительное достижение, Ах Ли. А потом, — сказал он, напрягшись, — на севере Китая появились нучжэни.
Он говорил о них раньше. Дальше он скажет «грязные дикари».
— Грязные дикари, — сказал он. — Нучжэни отказывались от правления династии Сун. Они объединились и дали отпор. Они убивали людей, патриотов, верных императору. Они вредили, Ах Ли. Орда варваров захватила север. Аббат Золотого храма не собирался позволять грязным дикарям уничтожать это чудо. И он отпер Чумную шкатулку, где хранились свитки яо шу, нашел чары, что отгонят орды. Для этого требовались трупы сотни людей, — сказал отец.
Все начало проясняться жутким образом. Меня привлекала логика в Дао, все сочеталось в идеальной уравновешенной системе. И мне были противны даоши, извратившие Дао. Даоши, использующие яо шу, грязную магию, были ужасны.
— Чтобы вырастить Кулу-Янлина, — продолжал отец, — нужны трупы сотни плохо умерших людей. Сотня убитых, раздавленных или умерших голодной смертью. Но даже этого мало. Сотня тех, чьи трупы не похоронили, чьих имен нет в Зале предков.
— Хао Сунди, — прошептала я. Хорошие братья, как звали злых призраков.