Девушка, видящая призраков
Шрифт:
— Думаю, я понимаю, — сказала я, — но при чем тут я.
— Ты даоши, Сян Ли-лин, дочь даоши. Но дружишь с монстром. С говорящим глазом.
Я побелела.
— Господин Янци спас меня, когда я застряла в мире духов.
Улыбка призрака была до раздражения спокойной.
— Ты сделала для него исключение.
— Исключений нет, — сказала я. — Потому я изгнала господина Янци.
Голубой призрак был удивлен, а потом и заинтригован.
— Ты изгнала духа, что спас тебе жизнь?
— Я
— Воры пусть ранят воров, а враги друг друга, но не так направленный разум вредит сильнее.
— Вы цитируете учения Будды, голубой призрак, но я не следую им.
— Что ж, — сказал он. — Нет принципа, что верен во всех обстоятельствах, или действие, что во всех обстоятельствах ошибка.
Он цитировал Лао Цзы, одну из важных работ Дао. Я отвечала медленно:
— Я дочь и ученица. Мой отец, мой учитель, сказал уничтожить господина Янци.
— И ты пришла, даону Сян, поговорить с Шуай Ху. Ты знаешь, что он монстр, но не вступила в бой, да?
— Он пытается вести себя как хороший человек.
— Значит, не все монстры для тебя ужасны. Ты видишь монстра, пытающегося быть лучше, быть человеком, и уважаешь его за это.
— Да, — медленно сказала я. — И я пришла за его помощью. Люди умрут, если он не поможет мне.
— Что происходит? — спросил тигр-монах с серьезным видом.
— В квартале вор душ, — сказала я. — Он хочет призвать огромного монстра и использовать, чтобы убить сотни людей.
— При чем тут я? — прорычал он.
— Мне нужно сразиться с ним, — сказала я. — Он исполнит ритуал ночью. Мне нужно остановить ритуал, пока он не призвал монстра.
— Думаю, с таким ты и твой отец должны справляться, даону Сян.
— Отец ранен, — сказала я. — Вор душ посчитал отца угрозой и наслал на него монстра. Цяньшеня.
— И все же, — сказал тигр, — ты чуть не сбила меня ударом по плечу, и с веревкой той ты опасна. Не могу представить, что тебе нужна помощь в бою с одним человеком.
— Он не один, Шуай Ху. С ним злые духи. Одна из его рук — какой-то демон. За ним сила Аншень-тонга, до сорока вооруженных людей.
— Люди? — спросил он.
— Да, люди. Не знаю, сколько.
Тигр и голубой призрак многозначительно переглянулись.
— Что ты от меня хочешь, даону Сян?
— Сразиться с ними, — сказала я. — На моей стороне. Ты это сделаешь?
— Нет, — слово было с нажимом, решительным. Я невольно отпрянула.
— Но ты должен, — сказала я, глядя на его лицо. Его глаза были глубокими и нечитаемыми.
— Нет, — повторил он. — Я монстр, даону Сян. И я хочу быть лучше себя. Я не буду забирать чужую жизнь.
— Можно сражаться, не убивая, если тебе это нужно, — сказала я.
Он пожал большими плечами и отвернулся.
— Каждая минута — борьба
Я недовольно топнула ногой.
— Бейся как человек! Я не смогу одна.
— А если я убью хоть одного по ошибке?
— То он умрет по ошибке. Твоя клятва важнее жизней сотен людей?
— Нет, — сказал он, — это больше, чем клятва. Даону Сян, ты знаешь, что я родился тигром. Тигры растут до девяти футов в длину. Мы весим шестьсот пудов. Мы среди самых опасных зверей. И мы редко живем дольше двадцати лет, — его глаза были древними и ясными. — На пятнадцатый день рождения я получил второй хвост, силы стало больше. На сотый год я получил третий хвост, и силы снова стало больше. За годы в лесах Китая я не видел тигров с больше, чем двумя хвостами. Моя сила уже ужасна. Как только я получу четвертый хвост, я не буду знать, на что способен.
— Тебе почти двести лет, — выдохнула я.
Он кивнул.
— Когда тигр убивает человека, его призрак остается с тигром. Последняя жертва в плену, пока ее кто-то не заменит.
— Пока ты не убьешь кого-то еще, — сказала я.
— Да. Я не знаю, скольких убил. Я убивал мужчин и женщин. Убивал детей, даону Сян. Каждый висел как груз. Взывал к моей агрессии.
— Они хотели, чтобы ты убил кого-то еще.
— Чтобы они могли уйти, да, они хотели, чтобы я убил снова. Пока я не убил Лан Гэ.
Голубой призрак повернулся ко мне и зевнул.
— Я поклялся, — сказал человечек. — Я поклялся, что доведу всех до просвещения.
— Ты понимаешь, даону Сян? Понимаешь?
Я смотрела на него. Я видела это за его большими счастливыми щеками и плечами воинов. Я видела печаль и вину, страх. Он не боялся себя. Он боялся того, что сделает с другими людьми.
— Думаю, я понимаю, — сказала я решительным тоном. — Ты — одно из самых опасных созданий мира. Скоро ты станешь еще сильнее. Если ты убьешь кого-то даже случайно, он займет место Лан Гэ. Ты думаешь, что без призрака буддиста собьешься с пути.
Монах опустил взгляд.
— Я снова стану убийцей, даону. Бездумным зверем-убийцей, которого ведут жестокие призраки людей, что я убью.
Я отвела взгляд, ощущая усталость. Голос стал слабым:
— И когда ты получишь четвертый хвост, оружие людей и магия тебя не остановят.
Он кивнул.
— Спасибо, Шуай Ху, — сказала я. Было жаль этого человека, этого монстра. Я поклонилась и развернулась.
— Погоди, даону, — сказал он. — Что ты собираешься сделать?
Я повернулась к нему.