Девяностые. Том первый
Шрифт:
Вобщем, после некоторого зависания на обдумывание этих мыслей, в процессе чего мой взгляд путешествовал по фигуре девушки, вызнал у неё, где сейчас обитает моя цель, и отправился в ту сторону. По пути поздоровался с губернатором и мэром, весело смеющимся над какой-то шуткой. Кивнул директору рынка, обсуждающему что-то с начальником порта. Перекинулся парой слов с компанией знакомых бизнесменов, только вылезших из источника и идущих к свободному столу. Улыбнулся группке женщин, которым тётя Валя «сливала инсайдерскую информацию» о том, что мы собираемся заложить рекреационный
– Добрый вечер, товарищи. – Поздоровался я, подходя к группе сидящих за столом мужчин, среди которых отыскался глава обкома образования.
– Эмм… Добрый… Привет, малыш. – Неуверенно покивали в ответ мужики.
– Ха, здравствуй-здравствуй, Ваня! – Приветствовал меня депутат, который этой весной попался мне в объектив на крыльце городской думы. – Я как-то даже не удивлён увидеть тебя здесь.
– Не удивлён ребёнку на мероприятии, куда детей брать запретили? – Вздёрнул брови незнакомый мне мужчина лет пятидесяти. – Это чей он такой, что на его родителей запреты организаторов не распространяются?
– Да на него вообще, похоже, никакие запреты не распространяются. В том числе и запрет на полёты несовершеннолетних на гражданском авиатранспорте без сопровождения. – Усмехнулся депутат.
– Это как это? – Недоумённо посмотрел на меня незнакомец. – Хочешь сказать, что этот малец зайцем сюда прилетел?
– Не удивлюсь, если так. Этот шустрик даже к губернатору пролезть умудрился, чего ему какой-то вертолёт? – Депутат, имя которого я, к своему стыду, так и не смог вспомнить, махнул рукой и потянулся разлить водку по стопкам.
– К губернатору? Шутишь? – Подставил свою тару незнакомец.
– А ты у него альбом спроси, сам всё увидишь.
– Эээ? Альбом у губернатора?
– Да не у него, у мелкого. Он у нас тут будущий знаменитый фотограф. Ну или хулиган, который коллекционирует свои проказы в снимках. – Подмигнул мне депутат.
– Ну-ка, ну-ка, молодой человек, не откажетесь ли удивить стариков? – Обратился ко мне незнакомец.
Я порадовался, что по взятой давно привычке всегда ношу с собой рюкзачок со всем необходимым, и полез в него за фотоальбомом.
– Так вот, значит, ты какой, северный олень. – Задумчиво проговорил незнакомец, рассматривая одну из страниц альбома. – Ясно теперь, чего мужики не признавались, откуда у них эти фото. Но ты давай это, в следующий раз не ныряй под взлетающий вертолёт. Опасно это всё же. – Покачал он головой.
– А как вы поняли, что он взлетает, а не приземляется? – Заинтересовался я.
– Пилоты, знаешь, не на столько дурные, чтобы на ребёнка садиться. По крайней мере среди наших таких уж точно нет.
– А вы откуда знаете? – Вопрос я задал максимально невинным тоном.
– А оттуда, что я ими командую.
– О как. Рад, что они вам понравились. Не зря, значит, старался.
– Не зря. Но давай, в следующий раз соблюдай технику безопасности. А то я своих ребят накручу, чтобы не брали тебя на борт. И как только родители тебя из дома отпускают? Или скрываешь от них это своё увлечение
– Да не, как бы я тогда фотки печатал? Отец меня первый год к реактивам даже не подпускал. Только недавно начал позволять с химией заниматься. А на счёт отношения… прилетало, конечно, по-первой, сильно. Вкус отцовского ремня моя пятая точка выучила наизусть. Потом, конечно, привыкли и успокоились. Я же не на столько глупый, чтобы на кран или трубу ТЭЦ без альпинистского снаряжения лезть.
– Ага, а под взлетающий вертолёт залез.
– Ну так опасности не больше, чем когда я на этом вертолёте летел. – Пожал плечами. – Я же не под стоящую машину залез, а когда она на высоте третьего этажа уже была. Так что не беспокойтесь, всё продумано. Жизнью своей я дорожу гораздо больше, чем окружающим кажется.
– Хорошо… Хорошо, что ты не мой сын. Я бы с таким уже, наверное, поседел. – Медленно проговорил в пустоту до того молча наблюдавший за происходящим глава обкома образования.
– Зря вы так, Сергей Владимирович. – Состроил демонстративно-обиженное выражение. – Я же к вам со всей душой. Целый праздник гедонизма и чревоугодия организовал в честь своего освобождения из детского концентрационного сада. Лучших представителей города пригласил, чтобы вместе порадоваться тому, что скоро пойду в школу…
Договорить мне не дал громкий смех мужиков, переводящих взгляды с меня на удивлённо моргающего глазами главу обкома.
– Уф, насмешил! – Первым от приступа веселья оправился депутат. – Праздник гедонизма и чревоугодия, ну надо же было так сказать! В твоём-то возрасте!
– Так это ты, значит, запретил детей сюда брать? – Ехидно так поинтересовался хозяин кабинета в аэропорту.
– Дети… может, к следующему лету и до них дойдём. В этом году у нас персонала на них не хватило. Тут же места дикие, живность всякая водится. Сбежит кто-то из лагеря, а там медведь. Или обрыв. Да банально с дерева неудачно спрыгнет, и на тебе, пожалуйста, вызывай эвакуационный борт. Оно нам надо?
– Сдаётся мне, малой не шутил на счёт причастности к организации. – Авиатор медленно обвёл взглядом сидящих за столом, задерживаясь по несколько секунд на каждом.
– Ну, раз уж мы тут все на первосентябрьском празднике, предлагаю выпить за будущего первоклассника. – Поднял рюмку депутат.
– Угу, - присоединился к нему Сергей Владимирович. – И пожелаем его учителям нервов покрепче.
Его слова вызвали новую порцию смешков, после которой мужики звякнули рюмками по моей кружкой чая, и мы все дружно выпили.
– И какая же школа примет столь деятельного первоклассника? – Поинтересовался глава обкома.
– Сорок вторая. – Ответил я, накалывая на вилку вяленую рыбку.