Девяностые. Том первый
Шрифт:
– Добрый день, Виктория Николаевна. – Короткий кивок-приветствие, совмещённый со снятием с головы шляпы и перемещением оной на сгиб локтя. – Позвольте отрекомендоваться - Иван, ваш новый ученик. Мой дедушка, Владимир Михайлович.
– Рад знакомству. – Повторил жест со шляпой дед. Да, мы репетировали это. Через скрип, сопротивление и сетование родственника на бесполезно потраченное время, но репетировали. Ничего, в будущем он мне ещё спасибо скажет. Вот устроим ещё пару раз этот трюк, уже где-нибудь в высшем обществе, например, на одном из приёмов Авачи… И народ удивим,
Тренировка «на кошках» прошла успешно. На учительницу впечатление произвести у нас явно получилось.
– Взаимно… – протянула она, переводя взгляд с меня на деда и обратно. – Вы очень… похожи.
– Благодарю. – Кивнул я и тихо-тихо, так, чтобы только стоящий в полушаге от меня дед услышал, усмехнулся. – Мы к вам, собственно, по поводу расписания занятий и какой-либо необходимой информации, коли таковая имеется относительно первоклассников…
Ничего сверх ожидаемого Виктория Николаевна нам не сказала. Торжественная линейка, список изучаемых предметов, требования к ученической канцелярии и всё такое. До сдачи денег на «шторы в класс», похоже, тут пока ещё не дошли. Ну, всё ещё впереди, ещё не все осознали, какая экономическая задница началась в стране, и народ ещё надеется на то, что завтра всё изменится к лучшему. Под конец беседы дед, как мы и договаривались, попросил по всем вопросам обращаться к нему, не беспокоя родителей. На этом мы покинули Викторию Николаевну и отправились по своим делам. Дед уехал на работу, а я направился в крыло средней школы, искать кабинет моей любимой учительницы.
– Татьяна Ивановна, моё почтение. Позвольте отрекомендоваться - Иван. – Переступив порог кабинета, найденного далеко не с первой попытки, снял шляпу и коротко кивнул что-то пишущей за столом женщине. – С этого года, волею своею, ученик первого-эМ класса. До меня дошла информация, что театральным кружком заведуете вы?
– Да, всё верно. – С улыбкой ответила учительница. Возрастом она была слегка за тридцать, и обладала чуть пышноватой фигурой, что вкупе с невысоким ростом смотрелось эдак по-домашнему уютно. Наверное, сказывалось моё прошлое будущее в её кружке.
– Что ж, прекрасно. – Снова кивнул и расслабленным тоном скучающего дворянина продолжил. – В таком случае прошу вас принять меня в кружок. В случае необходимости готов немедленно пройти все необходимые пробы и проверки.
– Эмм… Ваня, да?
– Если вам будет угодно.
– А ты всегда так разговариваешь?
– Простите?
– Ну, таким вот высоким слогом. Словно бы из девятнадцатого века к нам пришёл.
– Не вижу ничего предосудительного в том, чтобы максимально чётко и ёмко выражать мысли.
– Да я не об этом. – Махнула рукой учительница, поднимаясь из-за стола. – Не знаю, кто тебя этому научил, но… с такой манерой речи тебе будет сложно с одноклассниками разговаривать.
– Не извольте беспокоиться, в случае необходимости коммуникации с представителями низших форм жизни, я вполне способен использовать значительно более упрощённые схемы речевого взаимодействия, вплоть до ассоциативно-эмоциональных форм
– Знаешь, я вот сейчас, не будь учителем русского языка по образованию, вполне могла бы почувствовать себя этим самым представителем. – Проходя в сторону двери мимо меня, Татьяна Ивановна потянула руку потрепать такого серьёзного малыша, но, видимо, углядев аккуратно уложенную причёску, передумала. – Пойдём, устроим тебе пробы, раз уж ты так этого желаешь.
– И это совершенно здорово, что вы себя к ним не относите. – Развернулся я и последовал за учительницей. – Меня определённо радует перспектива иметь возможность общения хотя бы с одним представителем человечества в стенах школы в ближайшее время.
– А что, других учителей ты в этом плане не рассматриваешь? – Повернула ко мне голову женщина.
– К превеликому сожалению, тут ситуация обратная. – Картинно вздохнул. – Ближайшие годы как простейшее будут рассматривать меня они.
– Поэтому ты пришёл ко мне в кружок?
– Отнюдь. – Выпрямив спину, начал шагать шире и чуть печатая шаг. Горделиво задрал подбородок и принял вид Юлия Цезаря, въезжающего в Рим через Триумфальную Арку. – Мои цели гигански, а планы коварны. Ни единому глазу не узреть их, ни единому разуму не объять. Тайна сия сокрытая есть… – поднял указующий перст вверх, – была и будет есть!
– Ну артист! – Хохотнула учительница. – Понятно всё с тобой.
Путь наш окончился в актовом зале, на сцене которого семеро старшеклассников репетировали некую постановку.
– Так, Ваня, посиди пока в зале, а я поговорю с девочками. – Указала учительница на ряды сидений и поднялась за кулисы.
Водрузив шляпу на голову и заложив руки за спину, я развернулся спиной к сцене и медленным шагом слоняющегося без дела аристократа пошёл вдоль стены в глубь зала.
– Ваня! – Громко позвала учительница, стоило мне добраться до середины противоположной от сцены стены. – Поднимайся к нам и покажи, что умеешь.
Не меняя скорости, повернул и, всё так же, с заложенными за спину руками, пошагал меж по центральному проходу.
Поворот головы направо. Поворот головы налево. Посмотреть на потолок. Себе под ноги. Поправить двумя пальцами шляпу, чуть скрыв полями правый глаз. И, в десяти шагах от сцены, внимательно окинуть её взглядом. За левой кулисой торчит краешек рояля. Чуть правее центра стоят учительница, два парня и пять девчонок. Не пользуется популярностью театральный кружок у мужской части населения. Надо это исправлять. И как, скажите мне на милость? Театральные постановки с боем на шпагах устраивать? Тогда уж на лайтсейберах, это точно будет интересней детям. Ага, поставить сагу про Луку Сковородкина. «Это не те дроиды, которых вы ищете», хе-хе. Снова мозги напрягать.
Со сцены послышалось сдержанное покашливание, и я понял, что опять отвлёкся на ненужные сейчас мысли. Сейчас бы трость, крутануть её так в руках… эх, хорошая мысля приходит апосля. Записать бы, да у меня же тут сейчас пробы…
Ладно, не стоит заставлять зрителей ждать.
Видимо, от всех этих дум тяжких мой рассудок слегка помутился, потому как, сделав шаг по направлению к сцене, громким и чётко поставленным голосом первоклассника я начал декламировать на манер Маяковского совершенно не то, что планировал: