Девять бесед о евразийстве
Шрифт:
Православная идея для степняков была настолько велика, что они не заметили заложенной в ней опасности. И нынешним излишне пылким сторонникам евразийских идей, очарованным идеей мифического сближение западной и восточной культур, не лишне приглядеться к опыту татаро-монгольских игр с веротерпимостью повнимательней. И зафиксировать, наконец, в своем сознании, что в паритетном варианте длительной устойчивости веротерпимость не гарантирует. Что государствообразующая конфессия - это такая же необходимая для серьезного государственного образования сущность, как и государствообразующий народ.
Процесс
Именно в этой атмосфере в последней четверти 14-го века и появились "незаконные вооруженные формирования" - русским князьям удалось, как подчеркивает Ю. Покровский, их создать. И это стало началом нового, уже и военного противостояния Руси и Орды. И оно теперь держалось на незыблемой мировоззренческой основе, которая укреплялась и совершенствовалась - выходила на совершенно неожидаемый уровень. В обретающем все большую независимость русском православном, "зажатом между католическим и мусульманским мирами" государстве, постепенно формируется представление об исторической, цивилизационной миссии этого государства. Народ, сохранивший себя и свое государство благодаря Православию готовился встать на его защиту. Эта готовность и нашла свое выражение в короткой формуле :"Москва - третий Рим".
Большую роль в этом переходе в новое качество сыграла, видимо, та, теперь уж вторая, прививка византийства, которая состоялась в связи с женитьбой Ивана III на Софье Палеолог. Представительница "древнейшей в Европе аристократии","царевна цареградская" прибыла в Москву со своим собственным двором и московская элита, уже в те времена существовавшая в достаточно мощном православном поле, получила возможность познакомиться и с православным аристократизмом - с этой оформленной в систему поведенческих норм склонностью - " предъявлять к себе более жесткие требования, нежели к представителям других слоев общества." И для самого Ивана III новое его окружение сыграло, видимо, благодатную роль - "с великим трудом и горькими оплошностями, он переиначивал свою непомерную гордыню в чувство собственного достоинства, а ослепляющий гнев умел гасить рассудительностью."
Отнюдь не следование, таким образом, ордынским обычаям-правилам- порядкам, а преодоление их определяло и историю, и судьбу на русской земле. Москва потому и выделилась и стала ведущей среди других русских земель, что в преодолении этом была впереди.
Преодолением ордынства стало и правление Ивана Грозного.
Русскую империю, ту территорию, которая стала областью ее существования и породила в конце концов евразийскую идею, надо воспринимать исключительно как трофей русского народа, добытый ценой большой крови и больших страданий в многовековом цивилизационном противостоянии. В этой борьбе за православную веру русские и завоевали право называться системообразующим , государствообразующим народом. Таким народом не рождаются - им становятся. Прельщают подобные лавры - попытайтесь. Но без великой, полностью очищенной от всякого прагматизма идеи лучше и не начинать...
Шестая беседа о евразийстве http://vsurikov.ru/clicks/clicks.php?uri=2014/2014p0311pput10.htm
Евразийская идея и русский национализм.
Не специфические ландшафты Евразии, вытянувшиеся
принципиальными, вневременными, не теряющими своей значимости и сегодня. Именно поэтому евразийскую идею нельзя рассматривать сегодня в отрыве от того объективного процесса, который условно можно назвать активизацией Степи, или, если угодно, "азиатизацией, накрывающей пространство Евразии" . Лишь при самом серьезном учете этого процесса евразийская идея может превратиться в идею конструктивную. Но даже в самой слабой ассоциации с европейским мультикультурализмом евразийство грозит России гибелью - гибелью "под копытами" степняков. В умных руках евразийская идея может стать средством возрождения и победы русской цивилизации в ее противостоянии с Западом. Но может, при неосторожном обращении с ней, сформировать среду ликвидации этой цивилизации.
Сама идея существования определенного пространства, благоприятного для активного переселения и, следовательно, для интенсивного этногенеза, конечно, может быть принята в качестве конструктивной. Однако, такое пространство позволительно рассматривать лишь в качестве некого необходимого условия. Но если мы обратимся к условиям достаточным( а это неизбежно, если оценивать качество этносов - их способность к развитию и совершенствованию ), то вся эта география стремительно теряет свои преференции, уступая место идеальному - религиям, культурам. Увы, классики евразийства явно недоучитывали роль идеального в этногенезе. И в общем-то понятно почему - такого вопроса, как качество этноса, для них попросту не существовало. Все этносы были для них паритетны... И идею паритета можно принять, но при одной существенной оговорке, совершенно необходимой, чтобы отгородиться от обвинений в этнорасизме. Паритетны лишь по принципиальным возможностям. По реальному же состоянию.... Вот здесь все и зависит от качества идеального, исповедуемого ими.
Сегодня, когда евразийство переведено из разряда идей теоретических в разряд идей практической политики, крайне необходимо пересмотреть основы классического евразийства. Только тогда евразийство, действительно, обретет статус идеологии, претендующей стать опорой нелиберального глобализма - глобализма нового типа. И прежде всего признать, что в основе евразийской идеи лежит факт русской, православной победы - факт подавления и последующего подчинения русскими орды. Благодаря этой победе Русское государство становится геополитическим субъектом не только в Европе, но и в Азии. Удвоение субъектности, а не мифическое мирное сосуществование двух начал, евразийство и должно прежде всего фиксировать. Таким евразийством Россия не порывает с Европой, она лишь заявляет о своем намерении идти другим путем. В таком варианте толкования евразийства Россия отказывается и от принципа жесткого противопоставления Европе, и от приплясывания " на цирлах" перед Ордой ( как в классическом евразийстве ). Но отказывается и от пренебрежительного отношения к Азии.
Модель мимикрии ( сведение влияния азиатского на Россию, до защитного камуфляжа ) в приложении к России, вряд ли можно признать адекватной. Куда более перспективной кажется модель прививки на дичок. Сначала восточного христианства на славянский, языческий дичок.... Что дает, между прочим, новый импульс и христианству - без России за последние 1000 лет оно о-протестантнилось бы до полного самоуничтожения. Вторая прививка уже иная( мичуринская по сути ): христианский саженец оказывается в условиях экстремальных и напитывается от агрессивной среды сверхустойчивостью и сверхсилой...