Девять драконов
Шрифт:
Доктор встал в нерешительности:
— Мы продолжим нашу беседу на будущей неделе?
Викки колебалась. Ее воспоминания были настолько яркими и мучительными, что две недели назад она думала, что боль убьет ее. Она посещала ее ежедневно, и бывали времена, когда Викки ходила туда-сюда по холлу больницы, словно хотела уйти от этой боли.
— Меня здесь не будет на будущей неделе.
— Я мог бы вам позвонить в офис, если вы заняты.
— А как насчет китайского Нового года?
—
— Вы зайдете в мой офис?
Фиона неожиданно подалась в сторону Викки. Мучительная нота закралась в ее голос. Это была почти мольба.
— Может быть, я напишу статью о вашем случае, когда удалюсь на остров Ламма.
Викки улыбнулась:
— Спасибо. Но как бы там ни было, мы увидимся на будущей неделе. Кун хай фэт чой!
— Счастья и богатства вам тоже, дочь тайпана.
— Не беспокойтесь так. Со мной все хорошо.
— Когда чтение завещания вашего отца?
— В следующий понедельник.
— Позвоните, если будете нуждаться во мне.
Он остановился у дверей, чтобы понюхать розы.
— Кто ваш тайный обожатель?
— Я не знаю. Может, Альфред Цин. Возьмите себе цветы, доктор. До свидания.
Каждый день появлялись три дюжины красных роз с карточкой, на которой красовался китайский иероглиф, обозначающий любовь.
— Альфред Цин? Новоиспеченный гонконгский магнат?
— Мы старые друзья.
Альфред навещал ее каждый день, как только в больнице позволили Викки принимать посетителей, шагая по ее палате, как деловой лев, когда он угощал ее новостями о своих сделках с недвижимостью или смешил, передразнивая разных международных банкиров, с которыми любезничал. Она очень дорожила его визитами, потому что его восторг и возбуждение были заразительными; он был неистощим на выдумки и забавные вещи, и его внимание и забота, которые она принимала, были трогательными. Однажды ночью во время рецидива, которого боялись врачи, она проснулась от долгого сна и увидела Альфреда, держащего ее руку, — его лицо было океаном страха.
— Со мной все в порядке, — заверила она его.
— Дай-то Бог, — прошептал он. Он помог ей сделать несколько глотков воды из стакана.
— Как долго ты здесь?
— Недолго.
— Шестнадцать часов, — перебила его сиделка, которая прибежала, когда мониторы показали, что Викки очнулась. — Вам нужно пойти поспать, мистер Цин, а не то нам придется положить вас рядом с ней.
— Я готов, — усмехнулся Альфред, подмигивая Викки.
Но даже и тогда он тревожно искал признаки пробуждения в ее глазах. Она очнулась окончательно, и они съели свой больничный обед, отмечая, как и обещал Альфред, окончательное заключение сделки: он купил-таки Китайскую
Потом неожиданно Альфред исчез.
Извиняющийся факс из Торонто объяснил, что он уехал в Канаду по их делам с возвращением эмигрантов. Казалось очень странным, что он в такое время уехал из Гонконга, и Викки подозревала, что у него был еще какой-то мотив. Возможно, Альфред добивался попутно еще и канадско-китайских инвестиций — сейчас, когда он стал таким знаменитым, это могло сработать. Вскоре после этого появились первые розы, что было очень приятно, хотя она куда больше предпочла бы слышать его веселый голос по телефону или просыпаться под его улыбку.
— Ты действительно думаешь, что это Альфред посылает эти розы, тетя Викки?
— А кто же еще? Мао?
— Кто?
— Мао Цзэдун. Разве вас больше не учат истории?
— Бьюсь об заклад, это Чип, — сказала Миллисент.
— Чип? — отрезала Мелисса. — Чип не может себе позволить столько роз. Он всего лишь полицейский.
— Мелисса! — закричала Фиона. — Что это за разговор?
— Розы дорогие, мамочка, — объяснила десятилетняя девочка. — Чип не зарабатывает много денег. Посмотри на его неуклюжий автомобиль.
Миллисент фыркнула, покраснев и потеряв дар речи от такой атаки на ее предмет обожания. Викки засмеялась.
— Дитя Гонконга душой и сердцем, Фиона. Самое время отправить ее в Шотландию научиться кое-каким другим ценностям.
— Мне можно? — закричала Мелисса. — Мне правда можно, мама?
И Миллисент, которую Фиона предпочитала держать в Гонконге, чем отправлять в Гордонстаун совсем одну почти сразу после смерти дедушки, просияла от неожиданной перспективы.
— Не сейчас. Ты еще слишком маленькая.
Младшая дочь Фионы посмотрела на нее решительным взглядом.
— Тогда я поеду в Гордонстаун, когда китайцы выкинут нас отсюда.
— Никто нас отсюда не выкидывает! — отрезала Викки голосом, даже еще более резким, чем когда она предупреждала не передавать ее замечание насчет Питера. Мать и дочери обменялись взглядами и замолчали.
Наконец Фиона спросила:
— Так твой доктор фактически выписывает тебя?
Викки взяла себя в руки и с улыбкой ответила:
— Я сказала, что разнесу полздания, если он этого не сделает. Ну, спасибо вам всем. Рада, что вы зашли ко мне. Но мне нужно работать.
— Девочки, бегите вперед. Я немного поговорю с вашей тетей.
— Приходите завтра вечером, юные леди. И захватите с собой домашнее задание.
Они поцеловали Викки на прощание и убежали. Фиона закрыла за ними дверь и вернулась к кровати. Она поправила простыню и взбила подушку.