Девять драконов
Шрифт:
— Он чертовски независим, — сказала Викки.
Питер ответил более проницательно, чем ожидала от него Викки, и это сказало ей, что он тоже задумывался об Уолли:
— Может, это потому, что он внештатный. Папа был о нем высокого мнения. Почему бы нам не нанять его? Посадить на ставку.
— Мы знаем кого-нибудь лучше?
— Нам не нанять никого лучше.
— Тогда давай это сделаем… А как твоидела?
— Стараюсь держаться на плаву.
— Вижу. Ты изменился, Питер.
Брат виновато наклонил голову.
— Я знаю. Я чувствую себя чудесно.
— Злой рок, — согласилась она.
Их глаза на секунду встретились. Вопрос, кто будет управлять делами Макфаркаров, повис в воздухе. Она была не без основания убеждена, что завещание отца в этом отношении будет в ее пользу, но Питер наверняка будет иметь кое-какие официальные претензии в зависимости от того, как именно сформулировано завещание и как их мать получит свою долю в компании, если дело дойдет до сражения. Викки усмехнулась:
— Всего понемножку. Не в один день. Правильно?
— Правильно, — улыбнулся он ей в ответ. — Это я хорошо заучил. Тише едешь — дальше будешь. Чертовская трата времени — все эти годы. Мне многое надо наверстать.
Когда он ушел, она набрасывала заметки об их встрече, потомо пустила ноги с кровати на пол. Медленно и осторожно пошла к окну, где, к ее раздражению, ей пришлось ухватиться за подоконник, чтобы устоять.
— Привет, Виктория!
Она обернулась, ее спина ныла.
Вивиан Ло стояла в дверях, лицо потемнело от горя, угольно-черные волосы падали на плечи. Она была в белом, и Викки смутно припомнила, что китайцы носят белесую или неокрашенную одежду в знак траура. Неокрашенная пенька. Грубая пенька. Конечно, это не для Вивиан. Белое ей к лицу. Прекрасная возможность поддержать традицию — весьма стильно.
— Привет, Вивиан. Где вы пропадали?
— Извините меня. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Потом я была в Шанхае.
— По делам Макфаркаров?
Вивиан колебалась.
— По делам вашего отца. Могу я войти?
— О, вы имеете в виду авиалинию? — спросила Викки с сарказмом.
— Нет.
— Пассажирско-грузовые самолеты?
Вивиан вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
— Извините, но я должна поговорить с вами наедине.
Глава 19
Викки хотела остаться у окна, где освещение сзади давало ей преимущество, но она была так слаба, что ей пришлось бы вложить всю свою силу в то, чтобы стоять. Поэтому она пошла к кровати, забралась на нее и села, откинувшись на подушки.
— Садитесь.
Вивиан села в предложенное кресло, нога на ногу, и сделала непривычно видимое усилие взять себя в руки.
Викки спросила:
— Кого вы видели в Шанхае? Ма Биньяна?
Глаза Вивиан широко раскрылись, когда Викки произнесла имя студенческого лидера.
— Значит, вы помните?
Викки просто смотрела на нее. Она до сих пор гадала, была ли Вивиан правой рукой отца, как он заявил, или его подстрекательницей.
— Я помню все.
Она помнила тень огромной красной джонки, нависшую сбоку, когда «Мандалай» провалилась под ней. Матросы в черном спустили шлюпку. Сильные руки вытащили ее из воды. Она помнила каюту,
Солнце в конце концов сожгло туман. По узору, который оно вырисовывало на полу каюты, она с тревогой увидела, что они плывут на юго-восток — курс, далекий от пути к Гонконгу. Она попыталась сесть, преодолевая путы боли в голове. Толстая мачта «Мандалая» летела на нее опять и опять. Она ударилась головой еще раз, поняла она, о корпус яхты, когда барахталась на леерах.
Массивная фигура нависла над ней — китаец-северянин, такой высокий, что ему приходилось пригибать голову, когда он проходил под балками на потолке. Она вздрогнула, когда он заставил ее опять лечь своей сильной рукой.
— Не волнуйтесь, — сказал он по-английски. — Мы не знаем, насколько вы серьезно ранены.
— Кто вы?
— Старый друг вашего отца. Как вы себя чувствуете?
— Куда вы меня везете?
Вместо ответа он положил прохладный мокрый компресс ей на лоб, а когда она пожаловалась на жажду, принес чайник, из которого он раньше наливал себе чай. Следя за ним глазами, она увидела, что он сел и наблюдал за ней со стула.
По косым лучам солнца она поняла, что долго была без сознания. Но тем не менее она помнила все, что с ней случилось после того, как умер отец. И еще она вспомнила, что видела этого человека раньше — на палубе красной джонки, прошлым летом, когда он перехватил ее взгляд. Но при ближайшем рассмотрении его лицо оказалось еще более знакомым — лицо с многочисленных фотографий из колонки новостей. Ма Биньян — пекинский студенческий лидер, протеже Тана. Викки правильно угадала тогда. Он был диким наездником степей, с примесью маньчжурской крови в жилах — соратники называли его Чингис-ханом за безоглядную отвагу. Ее отец выбрал опасного человека для тайных связей, но на него можно было положиться. Это сказал бы каждый в Китае.
Опершись на локоть, Викки пыталась пить теплый чай, но почувствовала приступ тошноты.
— Куда вы меня везете? — спросила она опять. Ма Биньян колебался.
— Вы не доверяете мне?
— Давайте скажем так — мы не знаем, кому доверять.
— Я тоже не знаю, кому можно доверять.
Великан с широким плоским лицом взглянул на нее настороженно.
— Что вы имеете в виду?
— Мы плыли с отцом, а в следующую минуту нас протаранил рыбачий траулер из КНР. Кому доверять?
— Я бы доверял тем, кто меня спас.
— А я бы доверяла тому, кто отправит меня прямо в больницу в Гонконге. Я ранена. Мне нужна помощь.
Он молча смотрел на нее. Прямо за его спиной, через окно она видела ноги одетых в черное матросов, работавших на палубе.
— Если только у вас нет хирурга на борту.
До нее дошло, что все ею сказанное было произнесено низким шепотом и очень медленно. Этим объяснялось озабоченное выражение его лица. Если она выглядела хотя бы наполовину плохо, как чувствовала себя ее голова, она должна была быть похожа на человека, который вот-вот умрет.