Девять драконов
Шрифт:
— Все было не так просто, — уверенно парировала Вивиан. — И простите меня, Виктория, вы сами это знаете — вы выросли в этом доме.
Викки метнула на нее взгляд, в котором были ярость и вражда. Потом опустила голову.
— Хорошо, — сказала она. — Может, вы и не разбивали. Может, вы были просто катализатором того, что случилось.
— Я не былакатализатором. Позвольте мне сказать, пожалуйста, ваш отец был не из тех, кого соблазняют. Такой мужчина, как ваш
— Вы не производите на меня впечатление женщины, которую просто легко «взяли».
— Да. С ним было по-другому.
— Бьюсь об заклад.
Вивиан вспомнила улыбку своей матери и знала, что может говорить весь день и не убедит Викки, что Дункан не был завоеван. Она не охотилась за ним. И не собиралась заводить роман с женатым мужчиной. Она думала, что ее тяга к мужчине, намного старше ее, была вполне естественной привязанностью к ее отцу и наградой за то, что она так радовала своих учителей.
— Мы знали друг друга очень хорошо, — пыталась объяснить Вивиан. — Было уважение и… интерес.
Когда они стали любовниками, она чаще всего вспоминала о своих первых очках — неожиданная, потрясающая чистота зрения. Теперь она была полуслепой — опять.
— И была любовь. Большая любовь. Вы должны это понять.
— Я не хочу понимать эту жизнь отца. Я никогда не видела понимания от него.
— Вы до сих пор ненавидите его! — изумилась Вивиан.
— У меня никогда не было ненависти к нему. Все, что мне было нужно от него — чтобы он показал, что любит меня, и иногда он это делал. Вот почему я не могу забыть — и я никогда не прощу — что ваши схемы в Шанхае привели к его смерти.
— Но это неправда!
— А теперь вы пытаетесь и мне найти место в ваших планах. Послушайте, Вивиан. Я буду поддерживать версию Ма Биньяна, что на нас в тумане наскочило какое-то судно, потому что не знаю, кому могу рассказать правду. И я не хочу участвовать в этом. Но только не говорите мне, что он не был убит. Он был убит за то, что пытался достать Ту Вэй Вонга. Его предали, и он утонул.
— И вы просто так смиритесь с тем, что он умер? Ваш отец? Вы позволите его убийце жить так, будто ничего не случилось?
В ответ дочь тайпана посмотрела на Вивиан взглядом, полным глубокого презрения.
— Думаете, вы первая, кто поднимает этот вопрос? Вы думаете, что я не ненавижу Ту Вэй Вонга? Умирая, мой отец сказал: «Доберись до него! Доберись до Ту Вэй Вонга!»
— И вы собираетесь игнорировать его волю?
— Смерть моего отца сделала меня хранителем хана, создававшегося трудами семи поколений, и все это может рухнуть. Обычная месть — это роскошь, которую я не могу себе позволить сейчас.
— Это звучит как удобная отговорка, чтобы ничего не делать, — подстрекала ее Вивиан. В то время как Фиона и врач беспокоились
— Выжить — вот моя месть. Ту Вэй Вонг не выгонит Макфаркаров из Гонконга. Он будет просыпаться каждый день с сознанием того, что дочь Дункана Макинтоша по-прежнему занята делом своего отца.
— Занята делом, как обычно?
Изо всех сил стараясь сдержать свой гнев, Викки взяла книгу со столика. «Трактат о военном искусстве».
— Вы читали Сунь-цзы, Вивиан?
— Да. И должна сказать, удивлена, что вы тоже читали.
— Я читала ее в первый раз, когда мне было двенадцать лет. Сунь-цзы говорит: «Та, которая знает, когда она может сражаться и когда не может,победит». Я — деловая женщина, Вивиан, нынешний тайпан борющегося хана. Я — не полицейский, не детектив и определенно — не политик. И не революционер, кстати. Я не знаю, как вы убедили этого старого человека, но он заплатил свою цену.
Обвинения хлынули на Вивиан, как кипяток. Она никогда не доставит дочери Дункана удовольствия спорить о том, кто кого уговорил и кто заплатил цену за провал. Но была одна ложь, мимо которой она не могла пройти.
— Он не был старым, — сказала она со спокойным достоинством. — Он был моим прекрасным возлюбленным.
— Вон! — закричала Викки. Ее руки взлетели к голове, лицо исказилось болью. — Вон! — закричала она опять.
Когда она снова смогла говорить, она прошептала:
— Вон… Пожалуйста, уходите.
— Вы ревнуете?
— Это вас удивляет? А как бы вы себя чувствовали?
— Это безумие, Виктория. Ваш отец никогда не давал мне того, чего вы от него хотели.
— Любви?
— Отцовской любви. Могу заверить вас в этом.
— Не смешите меня.
— Вовсе нет. Виктория, если бы мой отец был жив и то, что вы были бы его возлюбленной, делало бы его счастливым, — я была бы счастлива. Почему вы не можете сделать этого для вашего отца?
Она проглотила ужасные слова, готовые сорваться с губ, что ее отец никогда не любил ее. Самое большее, что она могла сказать Вивиан, было:
— Вам повезло. Звучит так, будто вы никогда не сомневались в своем отце.
— Да, мне повезло. Он никогда не давал мне повода сомневаться в его любви.
— Отлично, и мой тоже, — быстро сказала Викки. — По крайней мере, до того, как он рискнул всем, что было моим, моей матери и моих братьев из-за вас.
— Не из-за меня. Разве вы не понимаете, Викки? Не из-за меня. Ради Гонконга. Ради всех нас.