Девять хат окнами на Глазомойку
Шрифт:
Подобным решениям придавали значение. Они всегда получались длинными и трудными для чтения. В них перечислялись рекомендации, наставления и предупреждения. Читали их лишь для того, чтобы убедиться, не упоминают ли твое хозяйство, и как именно упоминают. Однако вера в магическую силу расхожих слов охранялась строго.
Авторы этих документов, много лет работающие на одном месте, для сочинения не утруждали себя творческими муками. Они находили прошлогодний или более давний текст, меняли в нем цифры и факты, переделывали «шапку» и давали на подпись. Быстро и умело.
— Ты подготовь решение, — сказал тогда Глебов своему спутнику.
— Срок уборки,
Начальник сельхозуправления сказал полуправду: машин стало больше, но на комбайнах будут работать трактористы, а их тракторы останутся в гаражах, поскольку людей на все машины не хватало.
— Как покажет расчет, так и делай. Забегать за пределы разумного нет надобности.
— Ваше выступление подготовить?
— Нужны только цифры. Ориентир для сравнения передовых и отстающих. Сравнение всегда доходчиво. В пример поставь Кудрино, упомяни агронома Савина.
Куровской быстро-быстро кивал, держась за переднее сиденье. Очень неудобная поза в трясущемся газике. Упоминание о Савине не понравилось ему и прозвучало полной неожиданностью. Прежний секретарь подумывал отправить кудринского агронома на пенсию, Глебов с самого начала тоже имел с ним не один крупный разговор, а теперь — поди же! — упомянуть в докладе! Кольнуло предчувствие: ведь этак Савину нетрудно дорасти и до поста главного агронома района…
Похоже, что Савин сильно заинтересовал секретаря своими рассуждениями о самостоятельных звеньях мастеров. Глебов подчеркивал свое уважительное отношение к опытному агроному. Звенья? А что в этом особенного? Куровской хмурился. Подумаешь, великое открытие. Десять лет толкуем об этом…
Выступить же Савину предлагалось и по другой причине. Дела в кудринском колхозе шли лучше, чем в других. Ожидался хороший урожай. Интересной была настойчивость кудринских специалистов, ухватившихся за установку сушильных агрегатов; быстрая, без лишних слов, постройка дороги в Лужки; прием в колхоз еще семерых приезжих людей с семьями. Там своими силами спешно строили три больших навеса и четыре новых жилых дома с сараями и усадьбами на приветном для новоселов месте. Словом, работали с заглядом в будущее. И еще звенья. Не в теории — на практике.
Собственные критические мысли о роли районных организаций Глебов высказывать не торопился. Разве когда-нибудь, во дни межсезонья… Словом, в будущем. И на более высоком уровне. Теперь же у него на уме сиюминутное дело: уборка травы и зерна в условиях неблагоприятной погоды. Простое и сложное крестьянское дело, когда надо не просто работать, а быстро, ловко, с хитрецой, заранее угадывая природные явления и возможные помехи. Об этом и разговор на активе.
В назначенный день у здания райкома к девяти утра уже сбился табунок газиков, пароконных ходков, коней под седлами, на которых приехали из дальних деревень, откуда машиной в ненастье нельзя пробраться. Тут же топтались, курили приглашенные. И все поглядывали на хмурое низкое небо. В самом райкоме сделалось тесно, по кабинетам спорили, бегали из райкома в исполком, повышали голос в сельхозуправлении, что-то выпрашивали, сердились и посмеивались. Столовую не открывали. Никто с утра в рот не брал. К жаждущим Глебов относился очень строго. Впрочем, и с этим мирились, поскольку знали, что после актива вполне можно, как говорится, «добрать». Вот почему
Все честь честью.
Актив начался с выступления первого секретаря и пошел проторенной дорожкой. Выступавшие называли цифры, с легкой душой сыпали обещаниями и очень дружно обижались на погоду. Это никогда нелишне, своего рода перестраховочка. Ну, а дальше следовал вызов соседа на соревнование и снова назначали сроки, когда будет выполнено обязательство по зерну, картофелю и льну и сколько заготовят кормов — где план, где полтора, а то и два, благо трава везде вымахала превосходная, дожди гонят луга вверх.
Глебов выглядел спокойным, никакие сомнения не отражались на его свежем лице.
Савину дали слово после перерыва.
Он пошел к трибуне без готового текста и начал говорить без предисловий. Назвал цифры возможного урожая, удивив полноценностью этих цифр. Сказал, что намерены собрать до единого зернышка, независимо от погоды, и рассказал, как подготовили к уборке людей и машины. И только после обязательной части своей речи обратился с настоятельной просьбой к районным организациям помочь колхозу самосвалами для отвозки зерна и людьми на уборке картофеля. Еще он упомянул о строительстве, сказав, что ихнему колхозу позарез нужен шифер. Без крыши у них стоят два больших навеса, куда намерены свозить с полей зерно и подсушивать, дорабатывать его. А может быть, и траву тоже. Без таких навесов трудно ждать успеха на заготовке зерна, особенно если дожди затянутся, как говорили по телевидению. Словом, крыша — самое узкое место в их планах.
Тут он сделал паузу, взглядом нашел в зале Дьяконова. Председатель сидел во втором ряду, беспокойно ворочался на сиденье и делал Савину знаки: не зарывайся, сходи со сцены…
— Сколько вам нужно шифера? — спросил председатель райсовета таким тоном, будто у него от этого шифера ломились склады и он немедленно удовлетворит просьбу колхоза.
— Три тысячи двести листов, — сказал Савин.
В зале хохотнули, задвигались, зашумели. Во дает!
— Вы что, Михаил Иларионович? — строго, даже испуганно спросил председатель райисполкома Румянцев. — Да мы на район получаем две тысячи плиток за год. Все деревни собрались перекрывать?
— Нет, только два навеса из трех. Они стоят без крыши. Наши заявки полгода лежат в райсельхозтехнике.
— Зачем строили такую махину?
— Затем, что дело требует. Чтоб не портить зерно, как в прошлые годы. Вырастить можем, сберечь не сберегаем. Сколько лет отправляем сырое зерно с поля на склады заготзерна? Мало его сгорело там? Будут навесы, все выращенное сохранится. И для подсушки сена крыша нужна. Не первый раз говорим о ней. Я так думаю, пора бы всем хозяйствам построить просторные навесы. Вспомните, раньше за каждым двором в деревне стояла рига. Климат не изменился, живем в той же дождливой зоне, а все не догадаемся…
— Раньше серпами жали, — подали реплику из президиума. — Снопы в эти риги свозили, а молотили зимой. Теперь, слава богу, есть комбайны. А вы о старозаветных ригах толкуете.
— Дожди и раньше, и теперь, при комбайнах, одинаково мешают уборке. Вспомните семьдесят пятый, как плавали и сколько погубили зерна.
— Вечно вы с Дьяконовым чудите, — мрачно изрек Румянцев, у которого уже не было доводов для спора. И, тотчас глянув на спокойного Глебова, обернулся к Савину: — Можете рассчитывать на двести… ну, на триста плиток, не больше.