Девять месяцев до убийства
Шрифт:
— Тогда наверное, — разочарованно проговорил я. — и моя оценка лорда Карфакса так же далека от истины.
— Не знаю, Ватсон. У нас очень мало зацепок. Во всяком случае, он совершил две ошибки.
— Я ничего не заметил.
— Точно так же, как и он сам.
Но мои мысли уже занимали вещи более принципиальные.
— Холмс, — сказал я, — все-таки тут что-то не так. Неужели мы на самом деле предприняли всю эту поездку только для того, чтобы вернуть этот набор законному владельцу? Или…
Мой друг в задумчивости продолжал глядеть в окно купе.
— Набор
— Но кто прислал его нам — вот вопрос?
— Кто-то, кто хотел, чтобы мы его получили.
— Выходит, нам остается только ждать дальнейших известий?
— Ватсон, я не хочу сказать, что в этом деле есть что-то весьма темное. Но тем не менее чутье подсказывает мне, что ваше желание еще вероятно исполнится.
— Мое желание?
— Если я не ошибаюсь, вы недавно выражали мнение, что мне следует предложить свою помощь Скотланд-Ярду в раскрытии дела Джека Потрошителя.
— Холмс!..
— Разумеется, у нас нет никаких доказательств, что существует какая-то связь между Потрошителем и этим хирургическим набором. Но тем не менее анатомического скальпеля в нем недостает.
— А я-то сразу и не понял, что это означает! Наверное, уже сегодня ночью он вонзится в тело несчастной жертвы!
— Исключить такую возможность нельзя. Может быть, именно на нее и хотел намекнуть нам таинственный отправитель набора, изъяв из него скальпель.
— Почему же он не указал своего имени и адреса?
— На то могло быть несколько причин. Вероятнее всего самая главная из них — обыкновенный страх. Думаю, что со временем мы выясним истину.
Холмс погрузился в то состояние, которое так хорошо было знакомо мне. Я знал, что дальше приставать к нему с расспросами не имеет смысла. Я откинулся на спинку дивана и хмуро стал обозревать окрестности, а поезд между тем несся в сторону Паддингтона.
Эллери оторвался от чтения.
Грант Эймз, занятый опустошением невесть какого по счету бокала виски, жадно спросил его:
— Ну что?
Нахмурив лоб, Эллери поднялся и направился к книжной полке. Там он достал какую-то книгу и принялся ее перелистывать. Грант ждал. Эллери снова поставил книгу на свое место и вернулся.
— Стало быть, Кристиансон.
Грант недоумевающе поглядел на него.
— Как мне удалось выяснить сейчас из справочника, Кристиансон был в то время владельцем известной бумажной мануфактуры. Вот ее водяной знак на бумаге дневника.
— Стало быть, все ясно как день!
— Вовсе не обязательно. Ясно только одно — нам больше не стоит сомневаться в подлинности рукописи. Раз так, могу сказать определенно: если мне предлагают ее купить, я отказываюсь. Если это подлинник, я не могу себе позволить таких расходов. Если же это все-таки подделка…
— Не думаю, чтобы речь шла о продаже рукописи, старина.
— А о чем же тогда?
— Откуда мне знать? Думаю, что кто-нибудь просто хотел, чтобы ты прочитал ее.
Эллери подергал себя за нос — верный
— Ты уверен, что тебе подложили дневник в машину именно во время пикника?
— Нигде в другом месте этого произойти не могло.
— Конверт надписан женским почерком, Сколько женщин там было?
Грант пересчитал по пальцам.
— Четыре.
— Были среди них какие-нибудь библиофилки, коллекционерки, любительницы антиквариата! Какая-нибудь старая дама, пропахшая лавандой и пылью?
— Да нет же, черт побери. Четыре молодых финтифлюшки, у которых на уме одно — как бы подцепить себе мужчину. Я имею в виду — мужа. Если честно, Эллери, то я просто не представляю себе, что хотя бы одна из них оказалась способной отличить Шерлока Холмса от Аристофана. Другое дело — ты со своими необычайными талантами. Тебе должно быть достаточно вечера, чтобы определить, кто это сделал.
— Вот что, Грант, в любое другое время я бы с удовольствием принял участие в этой игре. Но я ведь уже объяснял тебе — надо мной, как дамоклов меч, висит срок сдачи рукописи. Так что я просто не могу позволить себе такой роскоши.
— Только-то и всего, маэстро? Бог мой, парень, так ты, выходит, всего лишь ничтожный щелкопер? Я прихожу и приношу тебе замечательную, таинственную историю…
— А я, — сказал Эллери, положив дневник Гранту на колени и прихлопнув его для пущей убедительности рукой, — даю тебе от ворот поворот! Впрочем у меня есть к тебе предложение. Ты сейчас же испаряешься отсюда— бутылку, впрочем, можешь прихватить с собой — и занимаешься поисками подкинувшей дневник дамы.
— Это я и в самом деле попытаюсь осуществить, по мере своих скромных сил, — без особого подъема проговорил миллионер.
— Вот и прекрасно. Сообщай мне о своих успехах.
— Стало быть, рукопись не произвела на тебя впечатления?
— Разумеется, произвела.
Эллери будто против воли снова потянулся к дневнику и стал листать его.
— Так-то оно лучше, старина.
Эймз поднялся.
— А почему бы мне, собственно, не оставить его здесь? В конце концов, пакет был адресован тебе. А я и в самом деле мог бы тебе время от времени сообщать, как идут мои поиски…
— Но будь так добр — сделай интервалы между своими донесениями побольше.
— Слушаю и повинуюсь. Постараюсь как можно меньше обременять тебя.
— И даже еще меньше, пожалуйста. А сейчас отправляйся, Грант, я говорю абсолютно серьезно.
— Экий ты суровый, дружок. Ты вообще не способен понять шутки. Впрочем, — Эймз еще раз повернулся в дверях, — тебе надо заказать еще одну бутылку шотландского виски. В этой уже все кончилось.
Оставшись снова один, Эллери с минуту стоял в нерешительности. После недолгой борьбы с собой, положил тетрадку на диван и сел за письменный стол, уста-вясь на клавиши пишущей машинки. Та состроила ему ответную гримасу. Эллери покатался туда-сюда в своем вращающемся кресле на колесиках. Ему явно не сиделось на месте. Потом опять подъехал к машинке и принялся сосредоточенно тянуть себя за нос.