Шрифт:
Девятихвостая Ленка
— Открыто! — крикнула с кровати Ленка, укрытая рыжими лисьими хвостами. В двери показался бледный Игорь Петрович с пакетом в дрожащих руках.
— Лена, тут эта… тринадцать лет как тебя отчислили. Прости… Как ты у нас появилась. Я вот эта… — Игорь Петрович достал из пакета бутылку красного десертного. — Вот. Твоё любимое.
Лена села, подобрала хвосты и тяжело вздохнула — годовщина будет только в августе. Сейчас май. В это время она, высунув язык, всё еще бегала по тёмным коридорам Высшей Магической Академии, надеясь сдать хотя бы один из
Лена вздохнула ещё раз, уже не так тяжело. Погремела бутылками деканского коньяка в прикроватной тумбочке, нашла пару стаканов: с чем-то зелёнолипким и чёрной губной помадой. Облизнулась, соображая, кто это был. Вспомнила готичную преподавательницу физкультуры и её жуткий абсент.
— Ща. — Ленка, цапнув грязные стаканы уже почти занырнула в крашенную синим стену, но вспомнила, что из одежды у ней только лисьи хвосты. Нацепила растянутую футболку с выцветшим логотипом какого-то факультета и скрылась за штукатуркой.
Из соседней комнаты раздался крепкий мат с акцентом, закончившийся еле слышным “красавица”. Вернулась Ленка с парой чистых мокрых стаканов уже через закрытую дверь.
— Ну давай, рассказывай. Чо у тя там? — спросила она, наливая в стакан Игорю Петровичу противное пойло, которое извечно притаскивал то один декан, то другой. Ленка называла это деканской кониной, а преподы при виде этих бутылок многозначительно присвистывали и пили мелкими глоточками, видимо пытаясь понять, отчего оно столько стоит.
Игорь Петрович залпом осушил конину и принялся изливать душу.
Ленка слушала вполуха, потягивая вино. Игорь Петрович был один из немногих, кто не только заявлялся пожаловаться на жизнь, но ещё и интересовался вкусами хвостатой вечной студентки. Скорее всего, чисто из вежливости, но это тоже было неплохо.
— … и вот он теперь предлагает деньги за экзамен! Мне! А у него отец же, ну ты в курсе. Что делать? — вздохнул Игорь Петрович.
— Ну-у, — задумчиво протянула Ленка. — Как злой дух этой общаги, я бы посоветовала взять бабло и купить жене подарок, раз уж ты на неё наорал. Но тя же совесть заест.
— Заест, — пробормотал Игорь Петрович, многозначительно покручивая пустой стакан. Ленка прикинула, что бухать хватит, и пошлёпала босиком к электрочайнику.
— Потому деньги не бери, — сказала она. — Студент этот твой, норм парень. Я его знаю. С отцом не в ладах, тот как раз всё привык деньгами решать. Ты с парнем просто поговори. На четвёрку он знает, ну накрайняк трояк влепишь, ну так у него их в зачётке и так есть.
— Он что, был у тебя? — удивился Игорь Петрович.
Щелкнул закипевший чайник.
— Ага. Последние лет семь у меня все тонкие и ранимые натуры бывают. — Ленка притащила чайник на стол и задумчиво прижав уши, начала водить чёрным ногтем от соседей кровати, к полкам, к шкафу — вспоминать, куда подевала чай.
— А горячие и возбудимые? — ухмыльнулся Игорь Петрович.
Заглянув в тумбочку, Ленка довольно хмыкнула — коробка с чайными пакетиками пряталась там.
—
Поднимая и опуская пакетик, Игорь Петрович недоверчиво окинул взглядом шкаф с книгами:
— Так значит, вы с молодым богатеньким студентом здесь вот наукой занимались?
— И даже не биологией. Вот такая я вот извращенка.
— Форменное безобразие! — улыбнулся Игорь Петрович. — Боюсь предположить, что же ты дальше учинишь-то? — Он поднял стакан чая так, словно хотел сказать тост.
— Ну-у, я тебя, Игорь Петрович, попрошу мне помочь, — расплылась Ленка в хитрой улыбке. — Подтянешь меня по вступительным на психологию?
Игорь Петрович опасливо поставил стакан на стол. Ленка продолжала:
— Все мне тут ходят, плачутся в хвосты много лет. Ну я хошь не хошь начала изучать, почитывать. Теперь вот, думаю, структурировать это как-то надо. А чо?
— А хвосты? — только и сказал Игорь Петрович.
— Старые я прятать давно научилась, а новых мне уже некуда цеплять. Придётся сдавать.
Чёрное пятно
Под мерное бубнение лекции о ядерной физике, удобно разложив на галёрке все девять хвостов, Ленка рисовала в клетчатой тетради контур котёнка. Стоявший далеко внизу у доски врофессор невозмутимо скользил по ней взглядом — знал, что она вовсе не студентка, но здесь можно было присутствовать хоть в виде лисодевки с хвостами, хоть с рогами, может даже пахнуть серой и плеваться кислотой — в последнем случае, правда, любопытные химики могли явиться за реактивами. Физикам же было без разницы, кто ты или даже что. Главное не мешать. Как злобного духа местной общаги, Ленку это абсолютно устраивало, и она, уединившись на галёрке, пряталась от назойливого внимания студентов экономического.
Непостижимые слова профессора проникали через рыжие мохнатые уши, и что-то там в голове Ленки приятно зудело мыслями — одни слова зацеплялись за другие, пробуждали странный интерес, опасно грозя перерасти в понимание предмета.
А ещё в Ленкиной голове вспоминались редкие не прогулянные лекции из магакадемии, складывались с физикой, и возникали мысли о природе магии и том, что где-то здесь в тёмных лабораториях обычного вуза может совершаться всяческое колдунство. Веяло от них какой-то странной то ли аурой, то ли электромагнитными полями. Да и огонёк в глазах бородатых профессоров с аспирантами не сильно отличался от того, что Ленка порой видела в магакадемии за толстыми стёклами очков тамошних обитателей.
Свет в аудитории мигнул, в глубине факультетских корпусов что-то загудело, и неуловимое изменение каких-то там полей колыхнуло Ленкины хвосты, по рыжему меху даже голубые искорки пробежали. Ни профессор ни студенты внимания не обратили — ну очередной эксперимент. Может они, конечно, не почувствовали эту магию, но Ленке казалось, что даже если с ощутимым грохотом сковырнуть потолок аудитории, то и тогда студенты не смутятся.
Ленка дорисовала контур котёнка, ткнула его кончиком ручки. Он ожил, осторожно заковылял по клеточкам тетрадного листа, добрался до заковыристой формулы и начал остервенело грызть её греческие буквы. Типичный котёнок — никакого уважения к физике.