Девятихвостая Ленка (сборник)

wayerr

— Что это? — удивился Фёдор.

— Крупная, мясистая птица.

Снова раздалось протестующее угуканье, но почему-то менее басовитое.

— Значит нужен костёр. — Фёдор достал из рюкзака топор и выпрямился, пристально осматривая деревья.

— Сырые только не руби, — пробормотала Ленка. — Вообще, в рюкзаке есть горелка и газ.

— Знаю. — Фёдор махнул рукой, отгоняя всяческие возражения и призывая силу первобытных предков, что могли и огонь, и мамонта добыть.

Ленка улеглась, тревожно поводя ушами. Не то чтобы лес был опасен — не тут и не

с ней, но как-то вид Фёдора, и его поведение не внушали ей уверенности в удачной охоте на дрова. С другой стороны, это тоже был выбор и тоже испытание. Потому Ленке оставалось лишь прядать ушами на стук топора, ждать и жалеть, что зря она в парке тогда принимала человеческий вид. Если бы она ограничилась лисьим обликом, то Фёдор может бы не стал эффектно расхаживать с топором.

Череда ударов топора вскоре завершилась хрустом падающего дерева. Потом послышались тихие удары — отрубались ветви. После одного из них, Ленкиных ушей достигла витиеватая вязь отборных ругательств.

Вскоре из леса, уже сумеречного, но всё ещё весьма светлого даже для человека, появился Фёдор. На правом плече он волок комель срубленного дерева, а левую окровавленную ладонь держал во рту.

— Ты не умеешь зализывать раны, — прокомментировала Ленка.

— Не смешно, — насупился Фёдор.

— Может это не про смех. — Ленка подошла к тонкому сухому деревцу, толщиной в три пальца. Прикинула, достаточно ли прямое. Достаточно. Она перекусила его у корня и тихонько положила. Откусила палку в два метра длиной, прижала лапой и заточила зубами один конец.

— У тебя же нет резцов, — удивился Фёдор, глядя на отплевывающуюся от стружки Ленку.

— Ты так и будешь круговорот крови показывать?

Фёдор отнял руку от рта, посмотрел.

— Зализывать не дам, — сказал он. — Не знаю, что у тебя сказочного в слюне. Может хвост вырастет?

— Если так рассуждать, то только раскидистая крона. — Ленка потёрла язык лапой. Сверху послышалось издевательское угуканье.

— В рюкзаке аптечка, — напомнила Ленка, глядя на хмурое лицо Фёдора.

Нехотя Фёдор полез одной рукой в рюкзак, долго там ковырялся, наконец достал аптечку, запачкав всё кровью. Зубами ухватил пакет с бинтом, но тот был запаян крепко.

— Резцы не помогают? — заметила Ленка.

Фёдор глянул исподлобья, потом вздохнул:

— Я сам. Тут нужны чистые руки.

Довольно ухмыляясь, Ленка села на задние лапы, превратила передние в когтистые тёмные руки, покрытые мехом, и выпустила все хвосты. На лице Фёдора появилась тень удивления. Ленка показала язык, вытянула вперёд руки и дунула на них — из пасти появилась струя синего как из горелки пламени. Руки задымились, потом раскалились до красна. Фёдор приоткрыл рот. Пламя погасло, руки потемнели, вернув прежний цвет. Ленка взяла бинт у все ещё молчавшего удивлённого Фёдора и принялась за дело.

— Всё! — Ленка закончила бинтовать и снова показала лапы.

Фёдор перевёл глаза на свою ладонь, замотанную до кончиков пальцев.

— Вот так, значит. Это всё объясняет, — заключил он.

— И даже манеру Полины,

называть тебя волчком? — с усмешкой спросила Ленка.

— Она это делает без издёвки. В конце концов, так я понимаю, что моя странность её радует.

Посматривая в крону дерева, Ленка взяла заготовленную палку, примерилась и осторожно воткнула её острым концом вверх.

— Если вас обоих всё устраивает, то зачем ты ко мне приходил? — спросила Ленка, высматривая вверху толстую тень в перьях.

— Это не правильно.

Ленка усмехнулась и плюнула вверх ревущим огнём. Сверху ответило обиженным угу-у-у и под треск ветвей на палку нанизалась большущая дымящаяся тушка птицы без перьев и головы. Ленка потянула носом — приправ маловато и недожарилась.

— Но тебе же это чем-то нравится? — Ленка отправилась в чащу, искать рогатины.

— Наверное.

Притащив в пасти две рогатины, Ленка воткнула одну, чуть поодаль — вторую. Водрузила на них палку с подбитой птицей. Чуть отошла, наклонила голову, оценивая. Вроде всё как надо? Ленка плюнула пламенем под вертел с тушкой, и на пустом месте занялся костёр.

— Раз нравится, то у тебя есть выбор. Принять или избавиться.

— Не могу я избавиться, — плюнул Фёдор. — Ты же видела, как оно получается?

— Не хочешь. — Ленка протянула лапу и чуть провернула вертел.

— Я понял. Это ты хоть в каком виде можешь развлекаться, кривляться, даже поганое дерево может показывать язык. А я, когда человек, боюсь даже помощи попросить. Я не могу ни улыбнуться, ни заплакать. Не могу радоваться, когда Полинке рядом грустно. Не могу грустить, когда рядом радость. Понимаешь?

Вот оно что. Ленка кивнула. Фёдор закрыл лицо руками. Плечи вздрагивали.

— Ладно, — задумчиво прошептала Ленка, — может кубок и не будет пылится.

Фёдор поднял раскрасневшиеся глаза.

Ещё до полудня они нашли лагерь Вечной Охоты. Запах костра и выпивки Ленка почуяла издалека, потом и сидевший на её спине Фёдор начал принюхиваться, вскоре начали долетать и звуки — хохот, болтовня.

Лагерь, огороженный свежим частоколом, белел на солнце парусиновыми палатками, дымил кострами, суетился и готовился к вечерней охоте. У ворот одетый в старинную перетянутую ремнями кожаную куртку часовой надвинул на глаза широкополую шляпу и вскинул вполне современный автоматический карабин.

— Стой, а то стрелять буду! — пробасил часовой.

— А чем? — Ленка с интересам заглянула в дуло. Часовой опасливо спрятал оружие за спину, словно беспокоясь за его целостность. Видимо слухи про Ленку дошли и до него.

— Ничем. Проходи уже, — прошептал часовой, зыркая по сторонам.

Деланно переставляя лапы Ленка прошествовала по тропе в гущу палаток. Одетые так, словно прибыли из разных эпох, охотники сидели группками возле современных железных ящиков, старинных деревянных бочек, пластиковых столов. Завидев Ленку, кто-нибудь приветственно махал руками и звал присоединиться к ним, но ей нужен был Серый. По запаху он ошивался где-то тут, но среди охотников его пока не было видно.