Девятнадцать лет спустя...

Knitchick

— Я не знаю, как это произошло, и мне все равно, я просто знаю, что с тобой я чувствовала себя более… живой, более… страстной, за последние две недели я почувствовала больше, чем за всю свою жизнь, — Гермионе показалось, что Люциус выглядит немного ошарашенным, но, по крайней мере, его выражение холодного безразличия исчезло, поэтому она продолжила, и эмоции были очевидны в ее задыхающемся голосе.

— Я… кажется, я люблю тебя, Люциус, — прошептала она, внезапно почувствовав себя побежденной, — …и я не знаю, как это будет работать… — она взмахнула руками, указывая на них обоих. — Я просто

знаю, что действительно хочу найти способ оставить тебя в своей жизни… не хочу, чтобы ты исчезал из нее… Я не хочу потерять тебя.

Люциус почувствовал, как его сердце забилось сильнее, и почувствовал радость, наполняющую все его существо, когда он посмотрел в эти теплые карие глаза, которые были полны искренности… и любви?

"Мерлин! Она любит меня?" — Люциусу вдруг стало все равно, случайность это или сон, он шагнул вперед и нежно обхватил ладонями это прекрасное лицо.

— Гермиона, надеюсь, что ты действительно так думаешь, потому что больше ты не исчезнешь от меня. Никогда, — его большие пальцы нежно, словно бы изучающе, гладили ее щеки.

— Ты вернула меня к жизни и пробудила во мне радость и удовлетворение, которые я никогда не представлял себе возможным, а тем более никогда не испытывал. Ты невероятно красива и вообще самый теплый, самый щедрый человек, которого я когда-либо знал. Ты обладаешь удивительной, изощренно-возвышенной сексуальностью, и я… я действительно люблю тебя… очень сильно люблю.

Люциус нежно сцеловал каждую слезинку Гермионы, блестевшую на ее ресницах, и крепко обнял ее. Он искренне нуждался в тепле этой женщины, ему нужно было чувствовать, как рядом с собственным бьется ее сердце, ему жизненно необходимо было навсегда прижать ее к себе, ему нужно рядом с собой… ее… навсегда.

— Люциус? — позвала его Гермиона, сияя лучезарной улыбкой.

— Итак… — спросила она все еще дрожащим от волнения голосом. — Что мы решили? Мы сейчас куда: к тебе? Или ко мне?..

Глава 30

Гермиона и Люциус решили, что, по крайней мере сейчас, они останутся в доме Гермионы, так как в Малфой-мэноре остановились Драко и Пэнси, а Гермиона не хотела, чтобы их первая встреча состоялась после того, как она только что затрахала отца Драко практически до бессознательного состояния.

Гермиона улыбнулась, входя в свой кабинет. Прошлая ночь была потрясающей, и она не могла сдержать некоего внутреннего сияния, которое все еще чувствовала от того, что сердце ее будто парило… Люциус любил ее. Он любил ее. А, что еще лучше, он хотел жить с нею. Гермиона не была точно уверена, как все это сработает, но знала, что каким-то образом они найдут способ и решат эту проблему.

Мурлыкая что-то себе под нос и наливая чашку кофе, Гермиона заметила большую стопку пергаментов на своем столе, которые нужно было разобрать, и почувствовала, как хорошее настроение начинает потихоньку исчезать. У нее было дурное предчувствие, что вернуться к Люциусу она сможет уже очень поздно…

Люциус. Как только она подумала о нем, образы восхитительно обнаженного мужского тела, распростертого на кровати этим утром, наполнили ее теплом. Она проснулась абсолютно счастливой, обнаружив, что эротический сон, который ей

снился, на самом деле превратился в реальную жизнь. Глядя вниз на эту великолепную беловолосую голову, спрятанную меж ее влажных складок, она не выдержала и закричала от удовольствия, когда волшебный язык и пальцы Люциуса умело довели ее до взрыва сумасшедшего оргазма.

Чувствуя, как от воспоминаний становится мокрой, Гермиона улыбнулась и уже садилась, когда ее помощница Виктория вошла в кабинет с новостями о том, что министр хочет видеть Гермиону немедленно, и с еще одной большой стопкой бумаг, требующих ее внимания. Гермиона вздохнула, направляясь на встречу со встревоженным министром. Определенно: сегодня обещал быть долгий день!

* * *

Несколько недоуменно Гермиона откинулась на спинку стула. Она только что вернулась после посещения Амелии, которую очень хотелось проведать и вручить ей букет цветов. Еще она надеялась узнать, когда же Амелия вернется к работе, поскольку по мнению министра та не должна была вернуться вообще. Но то, что сообщила ей Амелия, страшно шокировало и она все еще не могла переварить эти новости.

"Может быть я и вернусь… когда-нибудь…"

Гермиона все еще не могла осмыслить полученную информацию, не говоря уже о том, чтобы позволить ей выбить себя из колеи. Дело в том, что у Амелии был… рак. И хотя Гермиона и знала, что рак не убивает волшебников так безжалостно, как маглов, он все равно требовал строгого режима лечения, который должен был истощить магические запасы самой Амелии.

Амелия сказала Гермионе, что, хотя она и собиралась поправиться через несколько месяцев, но не намерена больше тратить свою жизнь на работу. Она, очевидно, накопила средств на неплохое гнездышко и теперь хотела использовать его, чтобы наслаждаться жизнью, вместо того чтобы проводить двенадцать часов в день на работе.

Гермиона подозревала, что красивая женщина, которая порхала вокруг, взбивая подушки и подавая чай, возможно, имела какое-то отношение к этому решению; Гермиона должна была быть слепой, чтобы не видеть нежных взглядов и затаенных ласк, которыми они обменивались, когда думали, что она не смотрит.

Гермиону нисколько не беспокоил тот факт, что у Амелии была любовница. На самом деле, это объясняло множество мелочей, которые никогда не складывались для Гермионы за эти годы в единую картину, но Гермиона определенно могла понять, почему же Амелия не хотела, чтобы эта информация стала общеизвестной.

Визенгамот в основном состоял из старомодных волшебников, и Амелии никогда бы не позволили сохранить свое положение, если б узнали, что та открытая лесбиянка, было достаточно трудно просто быть женщиной во власти среди последних бастионов мужчин-традиционалистов. Амелия много работала, снова и снова доказывая свою значимость на протяжении многих лет, пока не было неохотно признано, что та очень хороша в этой должности.

А Гермиона вообще подумала, что министр пошутил этим утром, когда сказал ей, что хочет, чтобы она навсегда заменила Амелию. Быть главой Визенгамота? Ей? Конечно, испытательный срок составит шесть месяцев, но если она докажет, что способна выполнять эту работу компетентно, это станет ее работой.