Девятнадцать писем

Перри Джоди

Твой взгляд метнулся ко мне, и я уверен, что хмурился.

Улыбка на твоём симпатичном личике была огромной, когда взгляд переместился обратно к твоей маме, и я удивился, что оно не разорвалось пополам. Видеть тебя счастливой было одной из любимых моих вещей, но я быстро понимал, что всё иначе, когда твоё счастье включает в себя какого-то мужчину кроме меня. Ну, если только это не твой отец, или мой, или дедушка, или даже старик Дженкинс из газетного киоска… он был забавным и всегда заставлял нас смеяться своим дурацким чувством юмора.

Я

не был против видеть, как любой из этих мужчин в твоей жизни вызывает у тебя улыбку, но это… в этом случае я был против, очень.

Я перестаю читать и кладу письмо себе на колени. Я могу понять всё, что он чувствовал в тот момент, потому что именно это я почувствовала, слушая его сообщение от Дианы. Часть меня не хочет слушать, что будет дальше, или с кем я разговариваю по телефону. Я не хочу, чтобы это был мальчик. Не хочу, чтобы кто-то встревал в нашу дружбу, и это сумасшествие. Это письмо было о нашем прошлом, так что, кто бы там ни был, это уже произошло. Нет ни единой чёртовой вещи, которую я могу сделать, чтобы это изменить.

Ты повесила трубку и завизжала так громко, что у меня зазвенело в ушах.

— Он хочет завтра со мной увидеться!

Я сидел в ошеломлении, когда ты прыгнула в руки матери.

— Это замечательные новости, милая, — сказала она. — Я так счастлива за тебя.

— Кто хочет с тобой завтра увидеться?

Я никогда не был жестоким человеком, но уже готовился разорвать его на части.

— Мистер Джефферис, — ответила ты. — У него своё кафе-мороженое в городе.

— Что?! Он старый. Ему почти пятьдесят, — мой тон был резким.

— Пятьдесят это не старый, — вмешалась Кристин, но никто из нас не обратил на неё внимания.

— Ну и что! Причём здесь возраст?

На это у меня не было ответа. Если честно, я был в замешательстве. Я был уверен, что ты собиралась назвать одного из парней из школы, или, по крайней мере, кого-то нашего возраста. Так что мистер Джефферис вроде как сбил меня с толку.

Я не мог винить других парней за желание быть с тобой. Ты была красивой — для меня ты была самой красивой девочкой в школе, и я знал, что не я один так думал.

— Я подала заявление о приёме на работу туда. Только на лето… и меня взяли. Он хочет, чтобы завтра я пришла на обучение.

Ты махала руками перед собой, пока твоё тело подскакивало от восторга, и моя злость быстро сменилась болью. Я не мог обдумать тот факт, что ты скрыла это от меня. Мы всё друг другу рассказывали.

— Что?

— Я получила работу. Ты не счастлив за меня?

Я бы не использовал

слово «счастлив». Задет, может, раздражён, но определённо не счастлив. Я захлопнул свою тетрадку и поднялся из-за стола в такой спешке, что мой стул перевернулся и упал на пол.

— Брэкстон, подожди! — крикнула ты, когда я вышел из комнаты, но я не остановился. У меня кружилась голова. — Брэкстон, — я уже вышел во двор к тому времени, как ты меня догнала. — Брэкстон, стой, — ты потянулась ко мне, но я сбросил твою руку.

— Отстань от меня, Джемма.

— Какого чёрта с тобой вдруг произошло? Пару минут назад всё было в порядке.

Я остановился и развернулся лицом к тебе.

— Почему ты не сказала мне, что подала заявление на эту работу?

На твоём лице смешались боль и раздражение.

— Потому что хотела сделать тебе сюрприз. Если честно, я даже не думала, что меня возьмут.

— Что ж, сюрприз, — с сарказмом в голосе произнёс я.

— Почему ты ведёшь себя как придурок?

Я хотел сказать тебе, как мне больно от того, что ты мне не рассказала и что я расстроен, что больше не буду проводить выходные с тобой. Эти два дня были самыми важными в моей неделе. Я вёл себя эгоистично, знаю, но я не контролировал свои эмоции. Так что я просто стоял на месте и ничего не говорил.

— Иди нахрен, Брэкстон Спенсер!

Я не знаю, что причинило больше боли — грусть на твоём лице или злость, когда ты толкнула меня в грудь.

Это был первый раз, когда я услышал от тебя настоящее ругательство. Ещё это было ближе всего к ссоре. Я не знал, что сказать или сделать, так что отвернулся от тебя и помчался к себе домой.

Захлопнув за собой входную дверь, я направился прямо в свою комнату. Я никогда не чувствовал ничего такого раньше. Я сел на край кровати и уткнулся лицом в свои дрожащие руки.

Той ночью я едва ли спал. Меня обременяло чувство вины. Я знал, что вёл себя как полный придурок. Я должен был быть счастлив за тебя, но вместо этого страдал — я даже не мог представить, какими будут мои выходные без тебя.

Когда, наконец, наступило утро, я сидел у окна своей спальни и наблюдал, как ты уходишь на свой первый рабочий день. Тебя вёз твой папа, и когда ты шла к машине, то обернулась и посмотрела на мой дом. Ты должна была быть счастлива, даже в восторге, но из-за меня выглядела очень грустной. Я знал, что это всё моя вина, и всё же по-прежнему не мог собраться и выйти на улицу, чтобы пожелать тебе удачи. Это глупо, но в тот момент казалось, что между нами всё кончено. Как будто всё менялось, и ты ускользала сквозь мои пальцы. Мне нравилось всё так, как было, и я не хотел терять тебя… или то, что было между нами.